Donate
Портал/Portal

Политические измерения культурной практики и производства знаний

syg.ma team14/10/20 08:293.5K🔥

«Портал» и сигма начинают публиковать материалы из серии Political Dimensions of Cultural Praxis and Knowledge Production («Политические измерения культурной практики и производства знаний»), подготовленные активистками, теоретиками и художницами из Германии и с постсоветского пространства.

Серия будет сосредоточена, в частности, на методах создания политических сфер действия в моменте трансфера между теорией и практикой и, следовательно, будет рассматривать различные дисциплины, а также экономические и политические среды. Материалы авторов из Западной и Восточной Европы будут чередоваться и публиковаться как на английском, так и на русском языках.

Text in English can be found here — https://syg.ma/@sygma/political-dimensions-of-cultural-praxis-and-knowledge-production

Сегодня, во все более эксклюзивных и профессионализированных областях и дисциплинах, мы являемся свидетелями продолжающейся подстановки политического вопроса в культурную практику и теорию, а также в различные поля производства знаний — от перформативного искусства до философии науки [1]. Этим полям производства знаний, ограниченным механизмами капитализма, зачастую не удается выйти за свои дисциплинарные границы, несмотря на стремление развить политическую субъектность и присутствие в политической и общественной жизни. Вместо этого они часто попадают в ловушку постоянного (вос)производства тенденций, распространения все новых теорий и событий, чаще всего принося пользу личному или институциональному капиталу и оставаясь такими же «радикальными», как ключевые слова в кураторских текстах и заявках на финансирование.

Это явление не только отнимает радикальную энергию этих дисциплин, но также воссоздает новые иерархии и гегемонии, воспроизводя таким образом логику существующего — дефектного — порядка. Мы сами как работницы и работники культуры в академических кругах и за их пределами участвуем и живем в этих структурах, что не делает нас исключением из правила. По этой причине данная серия публикаций задумана как конфронтация с нашей собственной практикой в соответствующих областях производства знаний с целью найти или предложить выход из сложившейся ситуации. Конфронтация самих с собой, но также и с установленным потоком вещей и событий.

Конечно, нет ничего нового в этом вопросе о взаимоотношении теории и практики или даже о политической значимости культурной работы вообще. Что, однако, постоянно меняется, так это люди — те, кто действуют во времени в соответствующих средах и обстоятельствах. Сегодня ими можем быть мы: какие обязанности мы как отдельные лица или группы несем и что мы можем предпринять? «Каждая великая идея, возможно, уже была продумана семь раз», — писал Эрнст Блох о средневековых исламских философах и их древнегреческих коллегах, — «но когда об этом думают снова, в другое время и в других местах, это уже не является тем же самым. За это время изменились не только те, кто думает о великих вещах, но и сама мысль. Великая идея должна снова проявить себя как сама по себе, так и в качестве чего-то нового» [2]. Поскольку этот вопрос не утратил своей актуальности, и мы считаем, что обмен мнениями и стратегиями способствует появлению новых взглядов на него, в этой серии публикаций мы хотели бы сосредоточиться на различных подходах, стратегиях и идеях людей, работающих либо в одной из сфер (культурной или политической), либо на пересечении обеих.

Перевод как практика и теория

В своем роде эта серия — серия переводов. С разных и на разные языки, но в равной степени из разных и в разные области знания и практик: от праксиса к теории, от теории к поэзису, из постсоветского пространства на Запад и наоборот. Словом, мы хотим переводить знания между дисциплинами и границами в рамках заданных нами и, к сожалению, ограниченных рамок, в общих чертах определяемых как «культурная работа». Отражая наш опыт профессионально-дилетантных переводчиков, эти переводы будут стремиться верно отражать сущность, но из–за языковых и культурных различий в некоторых местах обязательно будут, перефразируя Вальтера Беньямина, «существенными переводами» [3]. Иногда перевод сможет что-то добавить к оригиналу, а иногда, возможно, скроет его специфические характеристики или особенности. Наше предположение здесь перекликается с замечанием Мишеля Серра о том, что «перевод — это и практика, и теория», и как таковой он одновременно обрамляет существующие и порождает новые знания [4]. То же относится и к областям, в рамках которых мы решили переводить. Грани капитализма, перформативные практики, культурный труд, прекарность, правый поворот, политический, гендерный и феминистский активизм, самоорганизация сами по себе являются лишь клочками намного более разношерстной ткани, сотканной из многих субъектов и обстоятельств, которые и составляют процесс производства знаний, и поэтому не могут претендовать на представление полной картины. Также и термин «культурная работа» не подразумевает, что другой труд или работа менее «культурна».

Этой серией мы, кроме того, хотим внести свой вклад в недавнюю попытку антропологов и исследовательниц (пост)колониального бросить вызов «миру единого мира» — месту, где различные культуры рассматриваются как «не более чем интерпретации того же одного мира» [5]. Также мы вдохновлены их усилиями по привлечению нашего внимания к различным стратегиям выживания «в капиталистических руинах», а также к тому, как знания о науке, природе и социально-политическом порядке формируются в переводах, всегда зависящих от исторического и социокультурного контекстов [6]. Перед нами, однако, стоит задача другого порядка в гораздо более узких гео- и этнографических рамках — мы рассматриваем не культуры, а возможность культурной работы в рамках преобладающих ныне неолиберальных и капиталистических культурных режимов. Мы надеемся, что множество подходов, которые не воспроизводят их, а напротив, бросают им вызов, должны выявить множество способов, которыми эта деятельность может осуществляться вне «мировоззрения единого мира».

Отправной точкой для введения в серию может послужить следующий исторический перевод примера производства знаний XVI века в современную перспективу.

От знания к действию

В Риме XVI века появилось богато иллюстрированное руководство «о том, как кровоточить, прикреплять пиявки и чашки, делать массаж и делать пузыри на теле человека» [7]. Помимо этих медицинских инструкций своим коллегам, их автор, цирюльник Пьетро Паоло Маньи, дает нам возможность увидеть, как знание в отдельно взятой дисциплине иллюстрируется, конституируется и социально распределяется. В своей недавней книге историк науки, искусства и печати Эвелин Линкольн воспользовалась этой возможностью, чтобы показать, как текст этого руководства, опираясь на изображения, воспроизводит, а затем воссоздает социальные иерархии в отношении гендера и эпистемологии, примером чего может служить следующая иллюстрация из книги [8].

Pietro Paolo Magni, Discorsi di Pietro Paolo Magni Piacentino intorno al sanguinar i corpi humani, il modo di ataccare le sanguisughe e le ventose è far frittioni è vesicatorii: con buoni et utili avertimenti. Rome 1584.
Pietro Paolo Magni, Discorsi di Pietro Paolo Magni Piacentino intorno al sanguinar i corpi humani, il modo di ataccare le sanguisughe e le ventose è far frittioni è vesicatorii: con buoni et utili avertimenti. Rome 1584.

Слева мы видим врача с длинной бородой, который своей рукой в перчатке дает указания двум выполняющим процедуру кровопускания цирюльникам. Один из них является мастером, а другой — учеником, на место которого современному читателю предлагается поставить себя. Их физическое положение отражает их социальное положение, как и соотношение между теоретическим и перформативным знанием в Риме XVI века. На заднем плане изображен врач с академическим образованием, который, как выразился один автор XVII века, «лечит тело, используя свой ум, а не свое тело», в то время как на передний план выведен неграмотный, часто даже не умеющий читать цирюльник, опирающийся на эмпирические знания и «лечащий тело телом» [9]. Такжемы видим две женские фигуры, изображенные в пассивных ролях пациентки и утешающей ее спутницы. Как пишет Линкольн, одной из целей этого трактата было подорвать авторитет и способность женщин выполнять медицинские процедуры: женщин, которые часто выполняли эту операцию в домашних условиях, подозревали в обладании знания о том, как задеть определенную вену и вызвать выкидыш — то, над чем мужчины желали иметь контроль. Поэтому они старались это знания у женщин отобрать. Линкольн добавляет, что иллюстрации в более поздних изданиях этого очень влиятельного учебника были изменены, так что женщине было отказано в роли утешительницы, что ознаменовало ее полное «принятие» на себя единственной роли — пациентки.

В другой главе Линкольн обращает наше внимание на Камилло Агриппу, инженера-самоучку, который в своем и по сей день влиятельном руководстве по фехтованию подает себя как «распространителя практических знаний» [10, 11]. На фронтисписе он изображает себя в диспуте с философами. Слева они — опирающиеся на столпы книг, а справа же он, борется с ними, вооруженный инструментами наблюдения и измерения, которые символизируют практические знания.

Camillo Agrippa, Trattato di scientia d’arme, con un diaologo di filosofia di Camillo Agrippa Milanese, Rome 1553.
Camillo Agrippa, Trattato di scientia d’arme, con un diaologo di filosofia di Camillo Agrippa Milanese, Rome 1553.

Оба примера знаменуют момент в западной интеллектуальной истории, когда, с одной стороны, значение теории в иерархии познания все еще перевешивает значение праксиса, но, с другой, с этих книг начинается восхождение праксиса к вершине эпистемологической лестницы. Как справедливо заметила Ханна Арендт, пик будет достигнут в трудах Карла Маркса [12].

Это только на первый взгляд вопросы, поднятые в двух римских книгах-руководствах XVI века, могут показаться неуместными сегодня, более чем через 400 лет после их публикации. Однако, в отличие от медицинских советов или советов по фехтованию, столь тщательно иллюстрированных в этих книгах, также содержащийся там спор о том, насколько практическое знание соответствует теоретическому (и поэтическому), нисколько не потерял своей значимости и актуальности сегодня[13]. Скорее, дело обстоит еще более сложно ввиду множественности современных форм производства знаний и различного социального и экономического положения их агентов, а также того, что мы сегодня готовы принять как знание, достойное истории и изучения [14].

Вопрос заключается не только в том, что производит знание, а в том, как оно соотносится с политическим действием. Это верно, что работы Ханны Арендт, Мишеля Фуко и Джорджо Агамбена пролили свет на исторические и современные взаимосвязи между способами производства знания и социальными и политическими порядками. Однако при сужении масштаба вопроса выше с широкой исторической перспективы до нашей собственной практики производства знаний их анализ полезен, но недостаточен. Поэтому мы хотим поставить вопрос о собственной практике теоретической и поэтической работы — какие инструменты мы держим в руках? На какие знания мы полагаемся? Указываем ли только пальцем на раны или способны проводить операции?

Среди вопросов, которые мы с нашими авторами и авторками хотели бы себе поставить, следующие: как культурные теории и практики могут способствовать созданию масштабов действий по политическим проблемам? Что может быть местом, ролью, значением для культурной работы, которая бы способствовала социальным и политическим изменениям? Какие методы, подходы и форматы необходимы в искусстве, науке и культуре? Авторы этой серии работают в разных теоретических и практических областях, и здесь они представляют свое мнение о проблемах, с которыми они сталкиваются, а также о стратегиях их решения.

Йоханна Клинглер и Амир Сайфуллин

Авторки и авторы в алфавитном порядке

Алла Митрофанова
Андрей Шенталь
Энтони Дэвис, Якоб Якобсен и Стефан Диллемут
Кафе-мороженое (Анастасия Дмитриевская и Дарья Юрийчук) в беседе с Марией Чехонадских
Клара Лайла Абид Альстар и Йоханна Гоншиорек
Джастин Либерман
Керем Шамбергер
Лиза Йешке и Люси Бинон
Марина Исраилова
Павел Арсеньев
Филипп Гуфлер

Организация и редакция

Йоханна Клинглер
Кирилл Роженцов
Амир Сайфуллин

Литературная редактура текстов на русском

Кирилл Роженцов

Литературная редактура текстов на английском

Дэниел Готтлиб

Перевод с немецкого языка на английский

Йоханна Клинглер

Перевод с английского и немецкого на русский, с русского на английский

Амир Сайфуллин

О редакционных площадках

сигма — это открытая платформа для публикации текстов о человеке, культурных явлениях и обществе. Проект фокусируется на экспериментах со способами производства знания и организации людей и полагается почти исключительно на краудфандинг и добровольные публикации материалов культурными институциями и отдельными исследователями и авторами.

«Портал» — это платформа для обмена опытом и стратегиями между работниками и работницами культуры и искусства из немецко-говорящего и постсоветского пространств, которуй Йоханна и Амир совместно организуют. Этот проект фокусируется на стратегиях, направленных на построение освободительных структур в современных политических и экономических ситуациях. «Портал» не нацелен на разработку эксклюзивной, отдельной программы, а на обеспечение организационной поддержки путем создания пространства и возможностей для действий и устойчивых сетей и структур в рамках возможностей его участниц.

Амир — аспирант Цюрихского университета, проживающий между Берлином и Римом, его главный исследовательский интерес посвящен археологии видения: соотношению зрительского знания с социальным и политическим порядком в их истории и теории. В рамках диссертации работает над проекционизмом как способом организации видения в раннем Советском Союзе.

Йоханна — художница и аспирантка в Лондонском университете Голдсмит, проживающая между Мюнхеном и Берлином, пишет диссертацию по концепции «эмоционально-инфраструктурного труда».

Кирилл — главный редактор сигмы и независимый куратор из Санкт-Петербурга, интересующийся взаимодействием институтов и самоорганизованных коллективов в сфере культуры.

Мы выражаем благодарность Министерству культуры Мюнхена (Kulturreferat München) за поддержку проекта.

Примечания

[1] Проведенное здесь различие между теорией (созерцанием), практикой (действием) и, в некоторых местах, поэзисом (производством) происходит из их аристотелевской интерпретации.

[2] Ernst Bloch, Avicenna and the Aristotelean Left, transl. by Loren Goldman and Peter Thomson, New York 2019, 1.

[3] Walter Benjamin, “Die Aufgabe des Übersetzers,” in: Gesammelte Schriften, ed. R. Tiedemann, H. Schweppenhäuser, IV/1, Frankfurt am Main 1972, p. 9-21.

[4] Michel Serres, The Parasite, transl. by Lawrence R. Schehr, Baltimore and London 1982, 71.

[5] Law, John. 2015. “What’s Wrong with a One-World World?,” in: Distinktion: Scandinavian Journal of Social Theory 16 (1), 126-139, cited in Keiichi Omura, Grant Jun Otsuki, Shiho Satsuka, Atsuro Morita (eds.), The World Multiple, The Quotidian Politics of Knowing and Generating Entangled Worlds, London and New York 2019, 2.

[6] В числе прочих, смотри: Anna Lowenhaupt Tsing, The mushroom at the end of the world: On the possibility of life in capitalist ruins, Princeton 2015. Shiho Satsuka, Nature in translation: Japanese tourism encounters the Canadian Rockies, Durham 2015.

[7] Pietro Paolo Magni, Discorsi di Pietro Paolo Magni Piacentino intorno al sanguinar i corpi humani, il modo di ataccare le sanguisughe e le ventose è far frittioni è vesicatorii: con buoni et utili avertimenti. Rome 1584.

[8] In the following, we are relying upon Lincoln’s chapter. Evelyn Lincoln, “The Care of the Body in Pietro Paolo Magni’s Manual for Barber-Surgeons,” in: Brilliant Discourse: Pictures and Readers in Early Modern Rome. Yale 2014, 115-63.

[9] Там же, 128, f.35.

[10] Evelyn Lincoln, “Camillo Agrippa’s Cosmology of Knowledge”, там же, 6.

[11] Camillo Agrippa, Trattato di scientia d’arme, con un diaologo di filosofia di Camillo Agrippa Milanese, Rome 1553.

[12] Смотри главу 13 «Труд и жизнь» в Hannah Arendt, The Human Condition, Chicago 1958.

[13] Смотри, например, недавнюю дискуссию на эту тему среди скандинавских авторок Anna Nilsson Hammar, “Theoria, praxis, and poiesis: Theoretical considerations on the circulation of knowledge in everyday life” in Circulation of Knowledge, ed. David Larsson Heidenblad, Kari Nordberg, Johan Östling, Erling Sandmo. Lund 2018.

[14] Смотри, например, дискуссию о том, какие формы знания должны быть приняты для изучения в рамках дисциплины «история знния», а какие — в рамках дисциплины «история науки». Lorraine Daston, “The history of science and the history of knowledge.” KNOW: A Journal on the Formation of Knowledge 1, no. 1, 2017, 131-154. Kärin Nickelsen, Christian Joas. Fabian Krämer, Fabian, Introduction: 'History of Science or History of Knowledge?’ in Berichte zur Wissenschaftsgeschichte, 42, 2019, 117-25.

Максим Новиков
Elizaveta Astashkina
Mikhail Kurganov
+1
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About