Погреб, полки которого во всю стену заставлены стеклянными бутылками
Людям, пребывающим в разных регистрах опыта не понять, не услышать друг друга. К самому себе, уходящему из символического регистра в конкретный — тоже не докричаться.
Вот, например, Отелло любит Дездемону и любим ею.
Яго не может вынести вида их любви, он завидует, он полн плохих чувств, он хочет разрушить пару, приносящую ему такие страдания.
У Яго нет в голове идеи любви. На уме и на языке у него одна порнография. Он закидывает порнографическими картинами ум Отелло, если мы посмотрим, что он делает.
Тогда Отелло тоже перестаёт чувствовать любовь. Он даже не понимает — как Дездемона может его любить? Он — чужак, он старый, он чёрный.
Яго своей клеветой ломает в душе Отелло не только чувство, что он любим, но целиком убивает идею возможности быть любимым. (Так порой происходит у брошенных супругов или любовников, которые страдают, как покинутые самой жизнью, а не этим конкретным мужчиной или женщиной).
Отелло, по сути, сходит с ума и, ведомый навязчивыми порнографическими образами, ревностью и ненавистью, убивает Дездемону.
В мире где он не любим, где его близкие смеются над ним и предают его, в мире приправленном перверсивным возбуждением от порносцен, вдвинутых Яго в его голову, он не видит, не слышит, не знает того мира, где он любим женой и окружён уважением друзей и знакомых.
Когда Отелло приходит в себя и понимает, что натворил, он сталкивается вновь с абсолютно другим миром: то, что казалось ему абсолютно очевидным, кажется теперь страшным бредом. Ему приходится убить себя.
Таким же образом всё, что в здоровом состоянии казалось само собой разумеющимся (верность, уважение, любовь), растворилось как песочное строение на берегу под напором волн, вызванных стараниями Яго поселить в его душе ужасные картины, чувства и состояния…
Один герой, описанный как цельная натура. Но разные миры. И нет между ними возможности диалога — разные языки, разные ценности, разные способы описания. Одно для другого — инопланетянство.
Иногда мы видим как ломается «здоровое» или сложное. Иногда, наоборот, наблюдаем или переживаем моменты выхода из архаического состояния — этот качественный скачок в психике от рвущих душу зубами жгучих убийственных страстей к объёмному миру смыслов, от плена конкретности и телесности внутренних объектов к свободе символизации и пространству между людьми.
Видеть переходы. Запечатывать в бутылки опыт трансформации. Сохранять его в «подвале», чтобы зимой «вино из одуванчиков» могло согреть душу и вернуть память.
