Create post
Poetry

Моя печаль сливается с пейзажем...

Текст: Татьяна Коник


Моя печаль сливается с пейзажем холмистых далей,

из которых растут ржавеющие вышки.

С ними нити — их линии электропередач.

Всё на круги своя приходит:

восьмиэтажки, стены, серость,

асфальт в окурках, лужи, люди

по тротуарам вечно бродят.

Я наблюдаю это.

Мысли перетекают плавно в трепет,

склоняет ветви дуб к земле.

И что с того, что до рожденья

мы спали вместе — ты и я?

И, выйдя в свет, в нём обрели друг друга?

Утроба матери-природы была постелью.

В ней античность: колонны, мрамор,

Парфенон, беспечность тёплых и солёных волн…

Теперь другое. Жизнь иная.

Мы родились, пройдя сквозь боль.

И с ней отныне существуем,

и с ней умрём, и будем с ней.

Но тишина отрадой станет.

Бальзам души деревьев листопад,

и запах свежескошенной травы,

окутанной туманной паутиной.

От севера до юга: лесостепи — скалы,

смородины кусты и винограда гроздья,

подзолистые почвы, чернозём — поля.

Скорее к морю, местам, где образуется

древнейший белый камень:

рука художника скользит по минералу -

создание скульптур — стихотворений

и их прекрасных утончённых линий — строк.

Вот от чего влечение к музеям.

Вот почему к возвышенности неба

нас тянет с самого начала.

К тебе я обращаюсь, о некто,

воссозданный из Вечности сплетений,

хранящий на себе касанья пальцев

всех мастеров эпохи Ренессанса.

Зачем ты здесь и часть меня?

В той местности, где заводские трубы,

облезлость крыш, цементные фасады зданий.

«Столовая» советским шрифтом и вокзалы,

и их окрестностей прокисший запах?

Среди всего есть комната.

Землёй обетованной ставши,

горением свечи обрисовавшись,

где двое — ты и я, и ты, и я, и мы,

единый круг с тобою образуя,

соединимся вновь, как тысячи эпох назад,

и зеркалами станем,

отразившись, любовниками

во всех картинах мира.

Тут Климт и «Поцелуй»,

Здесь Мунк «Любовь и боль»,

Изольда и Тристан Уотерхауса.

И я тебе скажу в тот миг,

порою отдалённым,

но слышным шёпотом реки на ухо:

"И пусть жестоко

то место, куда мы все приходим,

изначально, не знавши стеснения и страха, и границ.

Мы тут останемся навеки честнее честных,

чище снега, острее всех мечей и копий,

при этом, не выделяясь из общей массы.

Не все поймут. Им будут вторить о силе

ненависти и забвенья, оцепляя разум.

И их спасать придётся, докричавшись до тонких чувств.

И их любить, и всех любить — так надо.

Иначе не увидишь солнца.

Минуют годы.

Я заболею заревом телесной оболочки и лягу умирать.

И буду видеть пред собою деревья, ветви,

тянущиеся вверх.

И будет блеск, и зелень листьев,

закат, что обтекает кроны.

Воскреснет юность. А чистота во мрамор мнений

воткнёт свой жезл — камень упадёт.

Тогда я навсегда закрою веки.

И вдруг узрею тебя,

как несколько десятков лет назад,

в том безупречном белом греческом наряде…

А жизнь продолжится.

«Апофеоз войны» останется на троне,

Чайковский и Рахманинов на фоне

унылых красных стен, полуразбитых лампочек,

столбов и голосов хмельных,

орущих что-то в спину,

уходящему в ночи и видящему этот мир иначе.

И праведен, и праведен он будет…

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About