24 января в Культурном Центре «ДОМ» композитор Алексей Сысоев представит сразу три новые экспериментальные пьесы — Dancing Queen (посвящается Дарье Звездиной), Some Stories Or Lack Thereof (№ 6) LOV (посвящается Василисе Филатовой) и Wallpapers 10 (Counterclockwisers) — для препарированного рояля, радиоэлектронных приборов и 4/8 исполнителей. В преддверии концерта Алексей Сысоев рефлексирует по поводу своих предыдущих партитур и делится размышлениями относительно главных «двигателей мысли» в экспериментальной композиции.

Последнее время мне доводилось приблизительно один раз в год устраивать отчётные концертные «смотры», на которых были представлены эдакие мои суммирующие крупные экспериментальные вещи. Какие-то из них больше «итоговые», какие-то смотрящие вперёд. Назову самые важные для себя: «Wallpapers 3», «Униженные и оскорблённые» и «Агон». Сложно сказать, чего в них больше: «итоговости» или «перспектив». Но остаётся фактом то, что благодаря им мне удалось не только «технически» представить себе, теоретически осознать новые способы музыкальных коммуникаций, но и решиться на довольно непростой для композитора поступок — добровольное усмирение собственного эго (важное добавление: за отсутствие этого самого эго обычно не платят гонорары!).

Благодаря этим узловым пьесам появились многие новые, столь же важные для меня, в каждой из которых присутствует некая уникальная, не повторяющаяся в других пьесах, функциональная идея. Так цепочка «Wallpapers» вытянулась до десятого звена. Появился загадочный фортепианный квартет «Wallpapers 8», о котором нельзя ничего сказать, можно только присутствовать и слушать; «Wallpapers 6», которые могут случиться только в монгольском стойбище; «Путешественники» («Wallpapers 9»), которые могут длиться почти вечно, и многие другие.

Вероятно, боязнь упустить авторство и/или контроль над ними заставила меня использовать во многих подобных сочинениях в качестве прототипов некие универсальные композиционные модели. Например, модели вариационных циклов («Wallpapers 3») или циклических, барочных, форм (формальный план «Гольдберг-вариаций» в «Униженных» или древнегреческой трагедии в «Агоне»).

Формальная схема «Униженных и оскорблённых»:

Формальная схема «Агона»:

Поступок, который в условиях традиционной композиторской деятельности показался бы мне более чем странным и даже «зловредным», здесь наоборот позволяет скрепить сумму инструкций в единую обобщённость и, в итоге, направить действия музыкантов, течение нашей мысли, в сторону некой целостности. Получается очень странный парадокс. С одной стороны, в традиционной композиции я щепетильно сторонюсь этих самых композиционных моделей, скрываю композиционную идею, в экспериментальной же музыке наоборот хватаюсь за них как за спасательный круг.

Однако, если строго следовать «модельному» принципу, то всё рушится. Желанная в композиции (и, конечно, в импровизации!) цепочка «материал > структура > форма» как будто перестаёт работать не только в гигантских масштабах «Униженных» или «Агона», но даже в условиях «вариаций» «Wallpapers 3». Именно поэтому сразу после первых репетиционных опытов исполнения этой пьесы мне пришлось сделать её вторую редакцию с важными уточнениями: «вариации вовсе не должны отделяться друг от друга паузами» и «не случится ничего страшного, если исполнитель не заметит перехода между разделами; главное — придерживаться одной стратегии на протяжении одного раздела, даже если он не совпадёт с «настоящими» контурами формы». Легко догадаться, что тут некая изначальная «композиционная модель» внезапно отдаётся в жертву материалу, его стратегическому развитию. Получается, что «идея» вариаций есть, но самих вариаций может и не быть. Функция формы подменяется стратегической функцией и предписанные вариации заменяются той формой второго плана, которая должна сформироваться в результате естественного развития материала. И вот это то, что мне интереснее более всего. В результате такого хитрого трюка случаются самые неожиданные вещи. Таким образом, экспериментальная партитура всегда принимает в моём понимании некий парадоксальный вид — в ней есть определённые требования, но требования эти могут (а иногда и должны!) быть преодолены самой же партитурой. Получается замкнутый круг, который необходимо преодолеть. Впрочем, эксперимент, по большому счёту, и есть этот самый парадокс.

Здесь немного приторможу и выделю в тезисном виде те важные идеи, которые являются для меня главными «двигателями мысли» в экспериментальной композиции:

1) Стремление к невозможному, к пределу

Т. е. то, благодаря чему автоматически получается некий непредсказуемый результат. Часто это могут быть элементарно невыполнимые технические требования (например, «играть столь тихие звуки, которые возможны, и каждый раз ещё более тихие», «играть столь длинные звуки, которые возможны, и каждый раз ещё более длинные» в строгих вариациях «Униженных», соревнования в скорости или в чистоте пения в «Агоне» и проч.). Понятно, что в итоге получится нечто совершенно неожиданное. Но требования эти могут распространяться и на структурные и композиционные принципы.

2) Мотив преодоления «композиционной модели»

Как видим, в «Обоях» этот принцип заключается в парадоксальной необходимости преодолеть основную установку партитуры — настолько погрузиться в материал, чтобы превзойти, приподняться над «данностью», формой «вариаций». В «Агоне» этот принцип также приобретает композиционный статус, поскольку половина эпизодов в нём строится на соревновании в описанных выше «невозможностях» (на то он и «агон»!). Более сложный и, конечно, более интересный случай происходит в «Униженных» и в том же «Агоне», где в качестве «шанса» повлиять на общий контур формы (создать индивидуальную форму второго плана) выступают последовательности строгих и свободных эпизодов. Это сделано мною с вполне осознанным расчётом. Возникают не просто механические последовательности «твёрдых» и «рыхлых» эпизодов, но в конце концов очень индивидуальные построения. Исполнителям очень сложно выполнять в течение долгого времени только строгие инструкции, и в какой-то определённый момент им просто хочется «выпустить пар». Для этого и служат «специально отведённые места» в виде свободных вариаций. Соотношения этих свободных эпизодов и формируют форму второго плана.

Очень смешной и, по сути, уникальный момент сложился на одной из репе-тиций «Униженных», когда внезапно получился вот такой гокет. Он больше не повторялся и едва ли повторится вновь. Уж больно сложные и специфические правила игры в этом эпизоде:

3) Перенос событийного поля в область случайности с сохранением исполнительской инициативы или без неё

Это, пожалуй, самый важный момент, и если он также основывается на парадоксах, то он интересен вдвойне. Что я имею в виду?

Допустим, мы вверяем случай компетенции компьютера. Пусть это будут периодически включающиеся в каком-то случайном порядке в заданном временном диапазоне лампы в «Агоне». Лампа включается, музыкант действует, и наоборот. Это довольно просто, хотя, бывает, и захватывающе:

Интереснее усложнить ситуацию, доверив компьютеру и звуковысотность. Мало того, мы попытаемся взвалить на исполнителей дополнительную от-ветственность, например, заставив их на ходу имитировать эту звуковысотность. Это уже довольно сложно даже людям с очень хорошим слухом. Но если мы ограничим исполнителей ещё каким-то дополнительным фактором, например, диапазоном возможных звуков, природой его инструмента, голоса, то возникает совсем уже увлекательная ситуация. Нечто подобное происходит здесь:

И вот тут опять очень важен баланс между свободой музыкантов и необхо-димостью их выполнять некие точные действия. Нельзя ни полностью освобождать их, ни превращать их в бездушных автоматов.

Во многом именно «Агон» построен на идее взаимоотношений исполнителя со случайностью. Здесь всё выстроено на постепенном, описанном выше, усложнении взаимоотношений музыкантов и случая. По сути, это большое соревнование. Но не соревнование между музыкантами, а между музыкантами и случаем-«компьютером», с судьбой, если хотите. Опять парадокс!

Инициатива музыкантов здесь, конечно, присутствует, но она (внимание!) не распространяется на самый важный, временной фактор и это очень важный момент, о котором я скажу в конце очерка.

Существуют ещё более интересные варианты случайностей. И чем более эти варианты подчинены причинно-следственной связи, тем они интереснее. Я вообще воспринимаю традиционную композицию скорее в качестве некоей иллюстрации к тем процессам, которые она якобы описывает. Так, композитор рассказывает о том, что он знает или о чём догадывается, исполнитель с его слов передаёт его рассказ. Но испытать действия этих процессов в реальном времени на сцене или в зале им не дано. Другое дело, когда приходится сталкиваться с этим напрямую и как-то на это реагировать. Безусловно, необходимо представлять себе правила игры и для начала придумать их. Компьютер хорош во многих случаях, но чаще всего его возможностей не хватает для создания полноценных диалектических взаимоотношений между партнёрами, а ведь вне диалектики нет и случая. Поэтому, я всегда стараюсь думать о создании каких-то глубоких или хотя бы уникальных связей между игроками.

Например, в «Wallpapers 9» в качестве функциональной «конструкции» возникает идея пересечений (т. е. взаимодействия) параллельно существующих оригинальных паттернов семи музыкантов. Моменты совпадений являются узловыми, именно они и регулируют поведение игроков, а в конечном итоге, формируют вертикали, ритм, структуры, и создают общую форму пьесы.

Ещё более сложная модель наблюдается и в таинственной пьесе («Wallpapers 8»), о которой я, к сожалению,… не могу и не имею права ничего вам рассказать (это не жеманная поза и не лукавство, а простая необходимость, свидетели её исполнения подтвердят мои слова).

Я уже описал довольно много специфических моделей коммуникационного взаимодействия между музыкантами. В какой-то степени они все носят сдерживающий, ограничивающий и, возможно, искусственный характер (взять хотя бы одностороннее «взаимодействие» музыкантов с компьютером в «Агоне»). Ну что ж, такова узурпирующая природа композиторского творчества. Композитор подавляет и присваивает. Однако есть последняя самая важная граница свободы, за которой партитура начинает растворяться и превращается собственно в импровизацию. И этот фактор — время. Овладение моментом, власть над ним — это то, что делает исполнителя композитором. Это та особенно сладостная для меня область, тонкий предел, к которому стремятся мои композиторские устремления. Балансировать на грани авторства, найти себе соавторов и вступить с ними в контакт, возможность взглянуть на себя со стороны — вот, пожалуй, что мне интереснее более всего. Вероятно, поэтому наиболее удачной мне кажется идея «Wallpapers 3». Именно потому, что в силу своей универсальности это уже не партитура, а скорее «функциональная модель», позволяющая вбирать в себя совершенно разные индивидуальности, материал и принимать разнообразные формы. Услышав её в разных исполнениях, про неё уже нельзя сказать, что она обладает какими-то специфическими индивидуальными чертами, особенностями и проч. Хочется с удовольствием сказать: «берите и пользуйтесь».

Время.

В принципе, можно ограничиться только этой категорией и не издать ни одного звука, но тогда сама композиторская работа превратится в ту самую прекрасную «невозможность», в предел, который столь желанен, но не достижим. Нет ничего хуже, чем выставить в партитуре несколько пустых тактов и затем заполнять их каким-то материалом в наивной уверенности, что ты «создаёшь» некую временную данность, т. е. свой мир (впрочем, как и думать во время импровизации, что ты владеешь временем, и всё должно сложиться именно так, как ты себе представляешь). Не время создаёт звуки, но звуки и события создают время. В случае музицирования «здесь и сейчас» время создаётся напряжением между огромным числом потенциальных возможностей и их реализацией. Выбор того или иного варианта создаёт это трение между временем реальным и временем потенциальным. И чем сильнее это трение, тем больший резонанс создаётся в нашем сознании, тем более контрастным и выпуклым получается временной рельеф.

В общем, для меня все описанные выше усилия по созданию уникального музыкального мира сводятся к одному конечному параметру — времени. Будет ли в итоге композиция «цеплять» меня? Будет ли она для меня увлекательна (я вкладываю в это понятие иной смысл, не благостный, но скорее раздражающий, подобный стрессовому воздействию)? Каждый раз это зависит от множества факторов, от напряжения музыкантов, от их усилий вписаться в условия партитуры, от осознания диапазона их выбора, от взаимодействий их собственных индивидуальностей. В результате всего этого и рождается то тонкое чувство напряжения между нашими ожиданиями и складывающейся на наших глазах историей, т. е. истинное музыкальное время, индивидуальное для каждого слушателя.

24-го января в культурном центре ДОМ прозвучат три мои новые экспериментальные партитуры, которые также родились благодаря опыту работы с «Обоями», «Униженными» и «Агоном». Это: «Wallpapers 10» «Counterclockwisers» (ходоки против часовой стрелки) — для препарированного рояля, радиоэлектронных приборов и нескольких исполнителей (2017), «LOV» из цикла «Some Stories Or Lack Thereof» — для 8 поющих и играющих перформеров на текст Екатерины Соколовой (2017) и, стоящая немного особняком, «Dancing Queen» — для двигающегося перформера, 4 музыкантов, радиоэлектронных приборов, света и видео (2014).

В них присутствуют разные степени свободы (от полной погружённости музыкантов в механически точный компьютерный мир в «Dancing Queen» до свободных структур в «Counterclockwisers»), разные степени «невозможностей» (стремление к недостижимым типам материала в «Counterclockwisers», совмещение различных поведенческих функций в «LOV»), разные коммуникационные модели (от опосредованных партитурой связей «Dancing Queen», до прямых взаимодействий в «Counterclockwisers»). Но каждая из этих пьес в силу своих уникальных черт, историй их создания, сопутствующего им жизненного и творческого опыта, новых открывшихся благодаря им путей, дорога мне и неповторима.

«Вася и Даша»
Премьера трёх экспериментальных партитур Алексея Сысоева
24 января 2018 года. Культурный Центр «ДОМ»

Исполнители: Александр Маноцков, Дмитрий Овчинников, Дарья Звездина, Дмитрий Бурцев, Алексей Сысоев, Василиса Филатова, Кирилл Широков, Владимир Горлинский, Пётр Ладен

FB: https://www.facebook.com/events/1428811530578579/
ВК: https://vk.com/vasya.and.dasha

Подготовил Евгений Галочкин