Ведущий на экране надрывался в риторическом экстазе: прыгал, пучил глаза и разевал рот как щелкунчик. Медиаполе квартиры-студии оккупировал Первый Надгосударственный канал, созданный специально для постоянного информирования граждан. Теперь Марина точно знала, что Пятая волна geni-вируса — не шутки. Да, беспечные люди отрицали серьезность пандемии, нелепо искажали официальную статистику и приводили какие-то цифры, в которых и черт бы ногу сломил.

«И что? Это еще ничего не значит, — девушка всегда вступала в заочную полемику с неверующими, — Что, если через пятьдесят лет из–за вируса все переболевшие вдруг умрут или превратятся в мутантов?».

Беспечность — это не про Марину. Она еще во время Второй волны вступила в Женскую Организацию Пандемического Патрулирования, которая боролась за «ответственные подходы к устранению и предупреждению генивируса». Тогда общество сильно раскрутилось благодаря рекламе, где группа девушек показывала большой палец и декламировала: «Мы уже в ЖОПП, давай к нам!».

С утра у девушки как раз проходил коннект с кураторшей из организации. Та (страшно подумать!) была не одна и (Марина чуть не умерла, когда включила экран) ходила дома без защитных средств. В голове носилась мысль о преступной халатности, и приходилось стыдливо отводить взгляд.

Вообще-то коннект не был праздным — сегодня Марине предстояло выйти в город. Она морально готовилась к этому почти месяц, но больше тянуть было нельзя, иначе отправителю вернется очень-очень важная посылка.

Девушка остановилась перед зеркалом в прихожей: в отражении на нее смотрел персонаж типичного фильма про постапокалипсис: перетянутый спецкостюмом, с противогазом, плотно прилегающими очками, в перчатках и прорезиненной обуви. Правда, видела Марина не очень хорошо — очки все время запотевали. Перед дверью она еще раз мысленно все проверила: пропуск, согласование маршрута, регистрация выхода в ЖОПП, «чек» у участкового.

«Вроде, нормально». Марина на всякий случай перекрестилась и хлопнула дверью.

Добиралась девушка не без происшествий. Таксист комфорт-плюса (да, Марина неплохо зарабатывала!) был в маске, но без перчаток. Водитель даже не удосужился проверить ни один из разрешительных документов. На вежливый вопрос «Что здесь происходит?» мужчина отмахнулся, мол, за это уже не шмонают, а потому главное — иметь при себе «масочку». «Такая красивая, и такая серьезная — ай-ай-ай», — выразил свое удивление таксист.

В отделении доставки оказалось темно, неуютно и сыро. Зато — ни ожидающих, ни очередей. Марина пошла на свет единственного открытого окошка. Там, в окружении экранов ноутбука и мобильного обедал толстый мужчина. Майонезный бутерброд, из которого вываливалась ветчина, находился в заточении пухлых рук с флером грязевого налета. Работник («Без маски!») не заметил Марину — бутерброд был слишком соблазнителен.

— Уважаемый, почему вы не соблюдаете карантинные меры?! — девушка выступила решительно, — Ни маски, ни перчаток? Для вас генивирус — пустой звук?

Мужчина лениво, рыбьим глазом, покосился на Марину.

— Не надо этих взглядов! Я пришла посылку получить, и не хочу потом умереть в мучениях из–за вашей безответственности. А обед, вообще-то, с двух!

Толстяк с видимой жалостью плюхнул бутерброд прямо на стол и нагнулся вниз. Из таинственных закромов он достал пыльную надпись «Соблюдай дистанцию, посетитель!», поставил ее перед собой и устало уставился на Марину. Судя по всему, на этом карантинные меры себя исчерпали. Девушка все поняла и решила поступить умнее. Она уже представила, как напишет разгромную жалобу в службу поддержки. Поступок, достойный Ответственной Членки Женской Организации Пандемического Патрулирования.

После церемонии передачи номера отправления и копошения на складе заветная посылка, наконец, оказалась прямо в Марининых руках.

— Вы подождите, я сейчас при вас вскрою и все проверю, — пригрозила она сотруднику. Тот остался безучастным и, кажется, смотрел только на бутерброд.

Шуршащая грубая бумага долго не поддавалась скользким перчаткам. На упаковке были оттеснены коды проверок, которые прошла небольшая картонная коробка: биологическая, химическая, телепатическая.

Внутри Марину ждало разочарование. Чехол на смартфон цвета фуксии.

Она заказывала сиреневый. С колоссальной внутренней болью девушка сверлила изделие взглядом, пока мозг пытался справится с потрясением.

— Это что такое? Что вы мне привезли?! Я заказывала СИРЕНЕВЫЙ. А что это, — интонация дрогнула, — это что такое-то? Вы знаете, что это форменное безобразие?! Я хотела подать простую жалобу, но теперь это будет полный разнос. Мало того, что вы не соблюдаете карантинные меры, так еще и чехол… Чехол не того цвета!

Наконец, мужчина подал голос.

— Девушка, а какая разница? Ничего же по сути не изменилось. На самом деле, я бы и не различил, что это фугасия, а не сиреневый.

Марина оторопела. В прострации она развернулась и быстро, сжимая в руках проклятый чехол, направилась обратно в сумрачный коридор. В спецкостюме было душно, очки окончательно запотели. Потолок нависал над человеческой фигурой снопом труб и проводов. Интуитивно хотелось пробираться к выходу на ощупь.

«Как все было просто раньше, боже мой», — Марина старалась не расчувствоваться. «До этих волн, до вируса… Неужели, нельзя просто пожить. Мне нравились мои мелкие проблемы! Я не хочу никаких пандемий». Девушка принялась судорожно рыться в сумочке: чтобы отвлечься, она обычно читала канал любимого автора.

«…После гени-вируса нас ждут изменения в психологии общества, стандартах поведения, потребительских моделях. Мир уже не будет прежним. Мы даже не поймем, что вступили в новую реальность…», — засветилось на экране смартфона.

«Точно! Как верно написано», — пуская слезку, подумала Марина.

Неожиданно для самой себя, девушка вывалилась из здания. Солнце ударило ей в глаза, заставив зажмуриться. Марина оглядывалась. По аллее шли полицейские с дроном-наблюдателем. Один из патрульных, что-то рассказывая напарнику, снял с себя маску. Он улыбался. Между зеленых деревьев гуляли пары, кто-то даже с детьми. Не соблюдая дистанцию. Без перчаток. Без масок.

Марина не успела возмутиться. Ее борьба закончилась на пешеходном переходе под капотом неуклюжего электромобиля. По иронии судьбы, водитель потерял управление из–за того, что пытался надеть маску.