В 1968 году Маршалл Маклюэн провозгласил, что «средство коммуникации есть сообщение». Спустя более полувека эта фраза приобретает радикально новое звучание, отражая фундаментальные изменения в самой структуре художественного производства: «художник — это средство коммуникации». Если раньше медиа служили лишь посредником между художником и публикой, то сегодня сам художник становится медиа, а его существование в информационном поле превращается в неотъемлемую часть художественного высказывания.

Современный художник оказался в беспрецедентной ситуации. Никогда прежде в истории искусства создатель не был вынужден совмещать столько различных ролей.

Помимо собственно творческой деятельности, художник сегодня должен быть PR-менеджером, выстраивающим стратегию продвижения; SMM-специалистом, ведущим социальные сети; копирайтером, создающим тексты о своем творчестве; фотографом и видеооператором, документирующим процесс работы; редактором, курирующим собственный образ в медиапространстве.

Эта вынужденная многозадачность не просто усложняет жизнь художника — она порождает принципиально новую форму художественной практики. В ней традиционное разделение между произведением искусства и его репрезентацией становится все более условным. Сам процесс создания контента о своем творчестве превращается в художественный акт, а медийный образ художника становится таким же произведением искусства, как и его работы.

Появление искусственного интеллекта добавляет этой ситуации новое измерение. Современные AI-технологии позволяют художнику автоматизировать создание контента о своем творчестве, превращая его студию в настоящую фабрику по производству не только искусства, но и дискурса о нем.

Это радикально меняет традиционную систему легитимизации в мире искусства, где роль критиков, кураторов и институций всегда была ключевой.

Тенденция к превращению художника в собственное медиа находит отражение в работах целого ряда современных авторов. Амалия Ульман в своем знаменитом проекте "Excellences & Perfections" (2014) превратила свой Instagram-аккаунт в площадку для перформативного исследования механизмов создания онлайн-персоны.

В течение нескольких месяцев она разыгрывала историю молодой женщины, стремящейся к успеху в Лос-Анджелесе, создавая тщательно срежиссированный нарратив через фотографии, подписи и взаимодействие с подписчиками. Проект Ульман стал одним из первых примеров того, как социальные медиа могут быть использованы не просто как платформа для продвижения, а как самостоятельное художественное пространство.

Другой показательный пример — работа Мартина Кохута "Studio Visit" (2021), где художник создал полностью виртуальную студию, существующую только в социальных сетях. Через серию постов, stories и live-трансляций Кохут конструировал образ художника-затворника, работающего над масштабным проектом. При этом ни самого проекта, ни физической студии не существовало — весь контент был создан с помощью 3D-графики и нейросетей. Работа Кохута поднимает важные вопросы о природе художественного производства в цифровую эпоху и о том, насколько реальным должно быть искусство, чтобы считаться таковым.

Художница Софи Кан идет еще дальше в своем проекте "AI Curator" (2023). Она создала виртуального куратора на основе GPT-4, который не только пишет тексты о ее работах, но и предлагает концепции для новых произведений. Этот эксперимент размывает границы между художником, куратором и искусственным интеллектом, создавая новую модель художественного производства, где человеческое и машинное сознание работают в тандеме.

Показательной в этом контексте является недавняя работа Артема Пичугина, молодого российского художника, из серии «Я — медиа», где он использовал искусственный интеллект для создания фиктивного подкаста о собственном творчестве. Этот проект наглядно демонстрирует, как технологии позволяют художнику создавать собственную экосистему смыслов и интерпретаций.

Однако было бы ошибкой рассматривать эту тенденцию исключительно как технологический феномен. Она имеет глубокие философские и культурологические корни. Еще Вальтер Беньямин в своем эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» предсказал, как технологии изменят не только способы создания искусства, но и сам статус художественного произведения. Сегодня мы наблюдаем следующий этап этой трансформации: технологии меняют не только произведение, но и самого автора.

Эта ситуация также резонирует с идеями Ролана Барта о «смерти автора». Парадоксальным образом, чем больше художник вовлекается в создание собственного медийного образа, тем более размытым становится традиционное понятие авторства.

Когда художник использует искусственный интеллект для создания контента о себе, кто является настоящим автором — человек, алгоритм или их симбиоз?

Важно отметить, что эта трансформация роли художника происходит на фоне более широких изменений в медиаландшафте. Демократизация средств производства и распространения контента, которую принес интернет, создала ситуацию, где каждый может быть создателем собственного медиаканала. Художники, однако, переводят эту возможность на новый уровень, превращая само создание медийного присутствия в форму искусства.

Эта тенденция имеет интересные параллели с историей концептуального искусства. Если концептуалисты 1960-х годов стремились дематериализовать художественный объект, превратив его в чистую идею, то современные художники дематериализуют саму фигуру автора, превращая его в поток контента. При этом физические произведения не исчезают, но становятся частью более сложной системы смыслопроизводства.

Особого внимания заслуживает вопрос о том, как эта ситуация влияет на традиционные институции искусства. Музеи, галереи и арт-критика исторически выполняли функцию легитимизации художественных практик. Теперь, когда художники могут создавать собственные системы легитимизации, роль этих институций неизбежно трансформируется. Возможно, мы наблюдаем зарождение новой институциональной модели, где границы между производством искусства и его институциональной поддержкой становятся все более размытыми.

Влияние этих изменений на само художественное производство трудно переоценить. Когда художник вынужден постоянно создавать контент о своем творчестве, это неизбежно влияет на характер создаваемых работ.

Произведения все чаще создаются с учетом их потенциальной «медийности», способности генерировать дополнительный контент и вызывать обсуждение в социальных сетях.

Это ставит перед нами важные вопросы о будущем искусства. Как будет развиваться художественная практика в условиях, когда создание произведения неотделимо от создания контента о нем? Какие новые формы художественного высказывания появятся в результате этой трансформации? Как изменится само понятие художественной ценности?

Не менее важен вопрос о том, как эта ситуация влияет на восприятие искусства публикой. Когда зритель сталкивается с произведением, он одновременно взаимодействует с целым облаком сопутствующего контента, созданного самим художником. Это создает новый тип художественного опыта, где границы между непосредственным восприятием произведения и его медийным образом становятся все более размытыми.

В этом контексте особенно актуальным становится вопрос о подлинности художественного высказывания. Когда художник использует искусственный интеллект для создания контента о своем творчестве, где проходит граница между «аутентичным» и «сгенерированным»? И насколько эта граница вообще важна в современном контексте?

Мы находимся в начале фундаментальной трансформации самой системы искусства.

Художник-как-медиа — это не просто новая роль, это новая парадигма художественного производства, которая меняет наше понимание того, что такое искусство и как оно функционирует в современном мире.

Эта трансформация открывает новые возможности для художественного высказывания, но также ставит серьезные вопросы о природе творчества, подлинности и роли искусства в обществе.

В конечном счете, эта ситуация может привести к появлению совершенно новых форм художественной практики, где традиционное разделение между произведением, его репрезентацией и фигурой автора будет полностью переосмыслено. И именно в этом переосмыслении, возможно, кроется ключ к пониманию того, каким будет искусство в XXI веке.