Необратимые изменения в парадигме мышления нашей цивилизации, которые произошли после падения башен близнецов, постепенно охватывают все большее полотно нашей культуры. Неудивительно, что одной из сфер, откликнувшейся на новые установки становится искусство. Художник испокон веков был медиатором, чувствительным передатчиком, Орфеем, улавливающим малейшие изменения, которые происходят в современном ему обществе.

Постмодернизм стал плодородной почвой для сферы искусства: мы можем наблюдать самый настоящий «бум рождаемости» в сфере новых направлений и течений. Появляются синтетические виды искусства, такие как перформанс, акция, видеоарт и многое другое. Однако, нам интересна не форма, а содержание. По-сути, основной постмодернистской установкой была ориентация на повторение, преумножение, изъятие из контекста и игровые практики, фактически добровольный уход от реальности в сферу медийного, при этом можно было говорить резкой поляризации реального и виртуального.

Итак, после 11 сентября 2001 года, происходит качественный поворот от игры к действительности. Мы вновь можем наблюдать появление авангардных тенденций: художники пытаются вернуть нас в реальность. Но здесь важен следующий момент: снимается противопоставление медийного и реального. Теперь они представляют единое пространство. Художник не пытается вырвать реципиента из виртуальных сетей, но берут виртуальное себе на вооружение. Провозглашается новый тип рецепции: синтез «горячей» и «холодной», при которой первое впечатление должно воздействовать исключительно на чувственном уровне, а второе побуждать к работе аналитические процессы.

Так что же из себя представляет новое искусство, отвечающее установкам трансмодернизма? В настоящее время можно наблюдать явное разделение на художников т.н. чистого искусства и художников, чье творчество подчинено социальной сфере. Подобная бинарность не случайна: в XX веке искусство впервые делает попытку избавиться паразитирования на какой-либо из сфер жизни общества, и так мы получаем концептуализм. Чистое искусство — это художественное творчество, замкнутое само на себе, оно не пытается ответить на вызовы современности, а по большей части работает с формой. При этом, язык, которые используют сторонники чистого искусства, является нарочито сложным, который невозможно интерпретировать без знания конвенций современного искусства. Именно эта ветвь является коммерческой, это то искусство, которое продается, выставляется в галереях и музеях. Оно совершенно не заботиться о своем зрителе, провозглашая себя абсолютом. Под социальном искусством, мы должны понимать формы художественного творчества, ориентированные проблемы современной цивилизации. При этом подходе художник ставит себя в позицию проводника общественной мысли, критика политического строя. Он не мыслит себя в разрыве от политического дискурса. При этом социально ориентированная версия современного искусства выстраивает совершенно по-другому свои отношения с реципиентом, и, как следствие, сам язык гораздо доступнее для зрителя. Левое искусство (а именно такая характеристика ему наиболее подходит, т.к. оно всегда противопоставляет себя стратегиям капиталистического миропорядка) отказывается от театрализации и постановочности. Оно не гнушается использовать эстетически неприятные образы, апеллируя к чувственной стороне человеческой натуры, при этом не отказываясь от концептуальной стороны арт объекта.

Принимая за основу подобное деление, можно сказать, что есть два совершенно разных направления в развитии современного искусства: формалистское (галерейное) и социальное (политическое). Оба направления обладают огромным потенциалом в контексте ситуации постсовременности и объективную оценку смогут получить лишь по прошествии определенного количества времени, так как всегда необходима историческая дистанция.