Create post
food for thoughts

Про домовых, Кашпировского и Святую Софью

Mikhail Nikiforov
Илья Лемешев
Лида Гуменюк
+7
фото: Настя Обломова
фото: Настя Обломова

Вот я помню, что бабушка у меня была очень верующая. Правда вера эта у нее была своя собственная, как и у большинства русского люда. Например, вера совсем не мешала бабушке хранить под подушкой фотографию женщины в белом платке с надписью «Бог вам в помощь». Бабушка уверяла, что это не обычная женщина, а божий человек, который пишет книги о христианстве, рассказывая всю правду, которую от нас утаивают в Библии, и если так вот ее класть все время под голову, то она избавляет от бессонницы. К сожалению, я позабыла имя этой предприимчивой звезды уже давно бальзаковского возраста, но отпечатана она была тиражом в 300 000 экземпляров и продавалась в палатках «Союзпечать».

Если со средством от бессонницы все было в порядке, то с очищением воды случались перебои. Сначала этим промышлял Кашпировский, но позже в его способностях заряжать воду через экран усомнились, и бабушка стала настаивать питьевую воду у открытой балконной двери, капая туда святой водички для верности. «Хуже-то все равно не будет» — говорила она, обрабатывая пипеткой трехлитровые банки одну за другой. Предполагалось, что воздух с улицы «сдувал» всех вредных микробов, а хлорка испарялась. Так ей сказали в передаче по здоровью. Готовить хлеб насущный помогал красный кирпич из полуразрушенного тогда Новоспасского монастыря, который вопреки всем заповедям был уволочен и сделан собственностью темной зимней ночью. К этому предприятию бабушка готовилась серьезно: ходила, присматривала, чтобы был определенного цвета и размера, да лежал у входа, чтобы раз- хапнуть и по газам до дома в валенках. Кирпич лежал в духовке и создавал с божьей помощью жар нужной температуры.

Был у нее в квартире и домовой. И, кстати, у ее соседки — тоже. Бабушка утверждала, что он живет в мусоропроводе, который подводился прямо к кухне, по этому нам надо было оставлять горку конфет у стеночки, а то «домовой может разозлиться и расцарапать тебя ночью». Две недели я умоляла родителей не возить меня в гости, где обитает нечисть и заряжается вода, потому что искусственные цветы в вазах и иконы на стенах внушали ужас, особенно спросонья.

Но родители не соглашались с моими доводами и продолжали отдавать бабушке на растерзание по воскресеньям.

На пасху было совершенно необходимо таскать меня в церковь святить куличи. В принципе, я ничего против не имела. Даже наоборот, сердце грело от того, что не только одна моя бабушка верила в домовых и фотографии под подушкой: пока стоишь на морозе с толпой маразматиков, обсуждающих, не запрещает ли Новый Завет класть в кулич разноцветные шарики «Эмэмдэмс» или будешь гореть за это в аду, наслушаешься разных страстей и запросто поверишь в потустороннее. Например, в одну из таких Пасх, женщина в очках громко рассказывала батюшке историю про то, как ей сразу после ремонта приснилась Богородица и посоветовала повесить на окне голубые занавески, а не фиолетовые, которые красовались там прежде. Женщина при этом энергично крестилась и благодарила всех присутствующих за то, что длань Господня привела ее в храм, а иначе она бы до сих пор жила бы с фиолетовыми занавесками и даже не о чем бы не подозревала. Тоска и печаль обуяла меня в тот день, потому что у нас-то денег на занавески тогда и не было, а значит, и шанса, что Богородица снизойдет относительно совета по улучшению комнатного дизайна, не имелось.

Из всей толпы бабулек обычно выделялась одна самая вредная, которая брала на себя функцию обличающего: не та юбка, не тот головной убор, кулич не с такой свечкой, да мало ли грехов, оскорбляющих небожителя? При этом, оружие возмездия обычно сидело, развалившись на стульчике, который запасливо с собой притаскивала. Ну, то есть готовилась она заранее и с трепетом. Прямо как в поликлинику. Самое интересное, что разговоры о духовном не мешали верующим светить вместе с куличами ватрушки, пирожные, батончики «сникерс» и даже куски докторской колбаски. Иногда мне казалось, что батюшка вздрагивал при виде всего этого, но за неимением иной паствы, смирялся.

Потом был еще воскресная школа и церковный хор, потому что к несчастью в 8 лет у меня прорезалось сопрано. Бабушка желала мне выйти замуж девственницей за соседствующий баритон и уже готовила своим правнукам крестильные рубашки. Однако, моему безоблачному будущему сбыться было не суждено: после неожиданной смерти главного знатока православия в нашей семье, надобность петь по воскресеньям отпала. Со спокойным сердцем я повесила платочек на крючок в коридоре и спросила у родителей позволения заняться конным спортом. Те дали добро.


После этого все стало как-то проще и свободнее: никто больше не акцентировал внимание на ритуалах и мне предоставили самой со всем разбираться: на вот, дескать, книжки читай, если хочешь, а хочешь — клади под подушку от головной боли или чего-нибудь еще.

Но все равно все эти походы светить куличи тогда, в начале девяностых, дали мне серьезное представление о том, что же за люди составляли костяк правоверных: Бог у них обычно живет по углам, в иконах и календариках, карая своей дланью всех язычников. Но повесить булавку от сглаза на кофту лишним все–таки не будет, да и соль через плечо побросать — тоже. Такие что ли карнавальные актеры: лев-царь зверей, лисичка, заяц с накладными ушами. И если вдруг видишь, что у волка оторвался хвост по дороге, у кота отклеились усы, а соловей вдруг кричит петухом, то невежливо на это указывать. Потому что это бесполезно — они все равно в образе. Нет, бывают, конечно исключения, но основная масса — она такая вот, нелепая, наивная, глупая, со своими толкованиями и убеждениями, порой не имеющими отношения к реальному учению, а просто использующая какие-то отрывочные сведения. Ну так это же везде так. Найти хорошего экономиста сложновато, что уж говорить о верующем?

Время от времени я продолжаю заходить в церковь. Скорее по любопытству, чем по зову души. Например, в восстановленном Новоспасском монастыре, том самом, откуда моя ныне почившая бабушка воровала кирпич для жару, есть две такие тетрадки, лежащие у торговой палатки внутри храма. В одной люди пишут просьбу, а в другой результат выполненных просьб. Не знаю, кто положил их и зачем, но полистать такое бывает очень интересно. Есть просьбы о насущном: «Господи, помоги, жена Катя сломала ногу, скорей бы выздоровела!». И о будущем «Господи, совсем Митя сбился с пути, стал наркоманом, ходит вечерами в компании. Вразуми, наставь его на путь истинный». Бывают просьбы и уж откровенно бытовыми: «Господи, помоги, не хватает денег на детскую коляску». И номер телефона. Бог, обязательно позвонит, когда будет время. Также, как Богородица посоветует выбрать занавески. В тетрадке выполненных просьб содержатся истории про то, как в квартиру где-нибудь в районе Новых Черемушек пришло чудо в виде капитального ремонта. Или выздоровела внучка от дизентерии. Или Коля бросил пить и женился. Бывают и стихи с рифмой типа: «Но Иисус нас спасет — к нам с небес он идет». Или комиксы на христианскую тематику: человечек хотел повеситься, а потом пошел молиться в храм. А конечный рисунок человечек и Бог в виде приведения держатся за руки. Такая вот, целая империя на клетчатых засаленных листиках. С особенной теплотой я отношусь к Новодевичьему монастырю, где есть знаменитая Софьина башня, исписанная желаниями и мольбами к святой Софье. Одно время там красовался крик души, выведенный синим фломастером: «Святая Софья, помоги похудеть».

Тогда лимит моей внутренней злобы начинает сильно зашкаливать. Например, хочется сильно ударить по бамперу батюшкиного «лексуса», не влезающего по ширине в переулок и припаркованный на проезжей части, или руки тянутся схватить за грудки и хорошенько встряхнуть православную активистку, утверждающую, что творчество детского писателя Григория Остера направлено на подрыв традиционных устоев русского общества. Или накатывает ярость при виде, как пузатый, нечесанный мужчина с двойным подбородком и крестом на шее, сидя на деревянном стуле ручной работы, говорит о том, что он — верущий, и что его чувства оскорблены. Так вот, когда все эти люди в очередной раз дают о себе знать, то я обязательно вспоминаю фотографии под подушкой и монастырские тетрадки с просьбами и понимаю, что нельзя на таких людей обижаться. Ну просто нельзя.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Mikhail Nikiforov
Илья Лемешев
Лида Гуменюк
+7

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About