Create post
Theater and Dance

Вайнберг в Большом: премьера оперы «Идиот»

Большой театр, 14 февраля, 19:00. Мышкин — Станислав Мостовой, Рогожин — Николай Казанский, Настасья Филипповна — Мария Лобанова, Аглая — Виктория Каркачева. Дирижер — Михал Клауза. Режиссер — Евгений Арье.

Лет пять назад мысль о том, что можно будет сравнивать между собой разные российские постановки опер Моисея/Мечислава Вайнберга, вызвала бы недоверие. На начало 2017 года есть две «Пассажирки» (екатеринбургская и «Новой оперы») и два «Идиота» — мариинский и Большого театра. Премьера последнего прошла 12 февраля.

Буклет спектакля

Буклет спектакля

В Большом оперу представили неполностью: 3,5-часовую партитуру сократили до 2,5 часов. Некоторые купюры довольно заметны, но не столько музыкально, сколько драматургически; однако благодаря мобильным и минималистичным декорациям швы в какой-то мере сглажены.

Два с половиной десятилетия назад, в 1991 году, в театре Покровского представляли «малую» версию оперы — камерную и сильно сокращённую (сначала автором, а потом режиссёром). Стало быть, нынешней спектакль тоже можно считать московской премьерой сочинения. Впрочем, если в Москве когда-нибудь представят полную партитуру, это будет тоже московская премьера. Москвичи открывают «Идиота» постепенно, маленькими дозами.

«Идиот» — опера экспрессионистская. Либреттист Александр Медведев (постоянный соавтор Вайнберга, автор текста «Пассажирки») выстроил её из цепочки относительно коротких сцен, кинематографично сменяющих друг друга. Композитор позаботился, прежде всего, о психологической достоверности образов и высоком эмоциональной тонусе музыке, почти полностью убрав из оперы кантилену. При всех многочисленных перекличках с другой выдающейся «достоевской» оперой — «Игроком» Прокофьева — партитура Вайнберга мелочески более скупа, а градус истерии в ней повышен. Музыка оперы неуютная, холодная, нервная, при этом она вполне соответствует духу Достоевского. Стилистически партитура близка, скорее, позднему Бриттену, нежели Прокофьеву или Шостаковичу.

Для постановки оперы в Большой был приглашён руководитель израильского театра «Гешер» Евгений Арье. Вместе с художником Семёном Пастухом и художником по свету Дамиром Исмагиловым он создал отстранённого-холодный мир снега и зеркал, в который добавлено немало гротеска — к примеру, с сценах с второстепенными персонажами и массовкой. Символическую фигуру точильщика, чья партия в партитуре Вайнберга выполняет функцию рефрена (как и хор «Чёрная стена» в «Пассажирке»), Арье раздаёт сразу трём исполнителям и превращает их в инфернальных посланцев смерти; эта лёгкая отсебятина вполне укладывается в стиль произведения.

Избыточными выглядят видеопроекции. Если в «Пассажирке» из «Новой оперы» они сопровождали сюжет дополнительными, но немаловажными обертонами (потому как точно фиксировали психологические реакции персонажей крупным планом), здесь они свидетельствуют либо о творческой несдержанности постановщиков, либо об их желании развлечь слушателя и тем самым лишний раз «подстраховать» мало знакомую ему партитуру. Право же, не стоило.

В музыкальном же смысле постановка получилась на редкость удачной. Памятуя о том, насколько удачно был сыгран недавний «Билли Бадд», можно сказать, что музыканты Большого очень вдумчиво осваивают экспрессионистический оперный репертуар (интересно, каким в Большом предстал бы Яначек? А Барток, Шимановский, Мартину?) Польский маэстро Михаил Клауза тонко высвечивает музыкальные контрасты и рельефно выстраивает вместе с солистами эмоциональные портреты героев.

Станислав Мостовой (Мышкин) создал образ одновременно беспомощный, нежный и обаятельный — подумалось, как много в этом персонаже от Юродивого Мусоргского. Мария Лобанова (Настасья Филипповна), в прошлом году блеснувшая в заглавной партии «Катерины Измайловой», создала образ не менее свежий и сложный. Виктория Каркачева (Аглая) подчеркнула в своей героине болезненное, истеричное начало. Хорош был и Николай Казанский — впрочем, ближе к финалу (песня «Ай, талан ли мой, талан») его голос начал несколько блуждать. Отметим и прекрасные актёрские работы всех исполнителей главных ролей.

Нынешний интерес к операм Вайнберга рождён, надо полагать, дефицитом психологически убедительных опер второй половины XX века (большая часть из которых, скорее, абстрактны, метафоричны или же подчёркнуто абсурдны). У Вайнберга солисты — не функции, у них есть возможность лепить полновесные характеры, строить психологически убедительный рисунок роли. Кроме того, вокальные партии у Вайнберга удобно петь, что выглядит, скорее, исключением для оперной продукции последних 60-70 лет. Не исключено, что интерес к операм Вайнберга продолжит расти. «Пассажирка» — первая из его опер (если не считать среднеазиатских опытов эвакуационного периода), «Идиот» — последняя. Между ними есть ещё несколько почти не открытых партитур, в том числе «Поздравляем!» по Шолому Алейхему и гоголевский «Портрет». Даст Бог, увидим (услышим) и их.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About