Мне писал мой друг, литератор. Он давно не писал, целую жизнь. Ему сейчас тяжело. Я решился, с его позволения, скомпилировать кое-какие мысли, сделать, в некотором смысле, cut-ups его онлайн-монологов. Cut-ups в стиле Берроуза, столь любимого им…
Вот пример убийственного перевода: новелла Берроуза Cat Inside. Внутренний Кот. Кошачье нутро. Душа кота. Множество вариантов. А с учетом того, что Берроуз был помешан на шпионских романах, сам себя считал агентом «Интерзоны» (а, по-видимому, агентом и был), он имел в виду, скорее всего, именно кошачий инсайд, секретную информацию. В книжке-то как раз наблюдения за котами украдкой, по-шпионски. Но в российском изводе безсмысленный «Кот внутри». И это, конечно, полный крах языка… Вот она, российская школа. У нас Берроуза не поняли совсем. У него нет никакой метафизики, нет «глубин», он, как Тарантино, и даже проще, брал готовые формы и играл с ними. И кот у него означает кота. И не больше. У нас из Берроуза сделали что-то мамлеевское, почти достоевское. У нас «Кот внутри», практически «Кот в себе», почти Cat-Sein, «Котовий Дазайн». Так и я понимал какое-то время, пока был под влиянием дутых авторитетов, пока не начал вникать, что-то слушать и читать о Берроузе и, конечно, читать его самого. Но что толку? Да, я буду иметь свои переводы, возможно, лучшие русские переводы, и загибаться от почечных колик в сырой квартирке на окраине, в нищете. Но мой перевод никогда не возьмут ни «АСТ», ни «Эксмо». А кто у нас побеждает в литературе? Если у нас Лимонов — живой классик, то можно все. Если делать, то свое, автономное, самому, или никак. Кажется важным сказать, пока я в здравом уме, выказать свое отношение. Потому как, если мы все будем молчать, и играть по правилам, и делать вид, и говорить, что так уж устроен мир, то зачем вообще всё это? Надо занимать активную позицию. В этом Берроуз.
Я запомнил слова Криса Лоу: ненависть заставляет меня жить и что-то делать. Нам всем, кажется, не хватает здоровой злобы, желания поддать под зад всей этой прежней тухлой элите. В продолжение «Кота внутри». Он, переводчик, там и концепцию книги угрохал. Я ее читал по-русски, думал: что за бред? а еще живой классик! Когда, наконец, добрался до Cat Inside, воскликнул: да это симфония! Он сначала выдает нам кошачий инсайд, какие-то котовьи секреты, повадки. Наблюдения. Потом возникает конфликт: люди убивают котов. А потом он переворачивает все: вы и есть кошачий инсайд, я на стороне котов в этой войне, я о вас собирал информацию, а теперь бывайте, я ухожу (умираю) с котом на руках. А в переводе «мы все коты внутри». Медитация какая-то. А это книга злая к людям. Приговор. Ну да это что ещё. Тут знакомец намедни рояли высматривал. «Steinway & Sons», кажется. Дорогущие. Я ему пишу, знакомцу: что толку? Все равно какой-нибудь нищий мальчишка с абсолютным слухом, внук обманутых советских инженеров, будет сочинять неизвестные и неведомые шедевры, используя старенький «Красный Октябрь», а грудастая загорелая дочь замминистра, внучка члена Союза Писателей, использует «Steinway & Sons» как опору во время безудержной случки. Говорят, с таких роялей удобно занюхивать кокаин.
