Il Gattopardo Лукино Висконти, пожалуй, лучший и любимый фильм из списка. Фильм, конечно, для большого экрана, любой другой вариант просмотра будет серьезным компромиссом. Сегодня данный факт выглядит эстетством, но во время Висконти кинотеатр был базовым местом для просмотра. Дома, обилие мелких деталей в «Леопарде» заставляет глаза уставать, а душу смущаться: обидно, что многое упускаешь, как если бы пришел на изысканный прием с серией тонких блюд, а поел одну пасту с пармезаном. Впрочем, паста с пармезаном тоже неплохо, поэтому фильм надо смотреть в любом случае. Вообще, Висконти — вопреки убеждению многих — вовсе не был элитарным художником, он всегда стремился быть понятным и доступным большинству. Восстание масс — это ведь не только про то, что массы поднялись до среднего уровня, а про то, что ничего, кроме масс теперь нет. Об этом и «Леопард». За сто лет до фильма уже, в общем, всё было ясно. Настоящие аристократы теперь просто ряженые (их место, наверное, заняли, или могли бы занять, пресловутые «аристократы духа», по определению одного из любимцев Висконти, писателя Томаса Манна). Висконти тонко показал нам это, взяв на роль князя Салины актера-ковбоя Ланкастера. У Висконти всё не случайно (где надо он бы взял кого надо), кастинг дотошный там. Но всё, повторяю, смешалось. Деление на классы (изначально штука довольно условная) имело смысл в закрытом информационном обществе, когда наверху знали как обстоят дела хотя бы примерно (про идеологию, политические игры, устройство психики на уровне книг д-ра Курпатова, да просто про то, как другие народы и страны живут), а внизу всю жизнь жили в своем селе и верили в Деда Мороза. Сегодня всё изменилось, всё стало для всех. При этом, что самое страшное, ничего никому (почти никому) не нужно. А еще ведь и «Людвиг» примерно о том же, но с другого бока. Сам Людвиг — последний реальный аристократ, редкая птица, которая не в состоянии, как герои «Леопарда», переобуться. Крылья не позволяют. В процессе переобувания, как я понимаю, по Висконти, европейские старички крепко навернулись (в морально-этическом и эстетическом плане, прежде всего). У него был крайне пессимистический взгляд, но он и видел это изнутри. Думаю, реальная аристократия тогда и кончилась, в последней трети XIX века. Не зря Висконти обращается к этому времени. А войны и революции века XX — уже следствие. Сам Висконти «аристократов» своего времени ненавидел. Это мало понимают, считая блажью и чудачеством его левые заскоки, бытописание рыбаков. Вообще же, проблематика «Леопарда», широта и глубина палитры мыслей и чувств, охваченных в нем, масштабная невероятно, и писать о «Леопарде» следует не посты и рецензии, но увесистые тома. Думаю, Висконти до сих пор мало понят (особенно в России) и изучен. И самое страшное в том, что сейчас это почти никому не нужно. Массовому зрителю довольно открыточных планов, вульгарной героини Кардинале, подлеца Танкреди (а ведь этот подлец был лишь первой ступенькой лестницы ведущей вниз, где его поджидали герои другого обязательного шедевра Висконти — «Гибели богов») и богатых платьев «как у людей». A propos, если вы хотите посмотреть в глаза Висконти, то смотреть надо не на Ланкастера, а на Лучиллу Морлачи в роли Кончетты, в чем-то наивной и крайне романтической девушки (неисправимым романтиком был и сам граф), единственной, кто оплакивал казненных повстанцев. Морлачи, одна из любимых висконтиевских актрис (наряду со Шнайдер и Жирардо), работавшая с ним в театре, даже внешне сильно напоминает Лукино. Тоже миланка, кстати, единственная из основного состава, что, как всегда, не случайно. Присмотритесь в следующий раз.