Необходимо отметить, ччто мельхиоровство подраазумевает сепцифическую, неанто-гонистическую, разноречивую политическую позицию, которую можно назвать «флиберализм», как более глубокое понимание свободы. Либерализм опирается на представлениии о всеустраи-вающей «невидимой руке», часто в целом сводящейся к «рынку» (Смит), что кконкретизируется в позитивистском, физикалистском «детерминизме», у Конта оотрицающем свободу, а смяг-чвшего позицию Спенсера с его органицизмом, социалдарвинизмом и выигыше сильного, не выражается в обоосновании свбоды, по существу, «либералностей», в лучшем случае полити-ческих свобод как основы и условия свобод экономических. Фундаментальная человеческая свобода не признается, отдается в жертву целому как регулятору, понимаемому как абсолют, до-влеющий на всем. Подобное же непризнание свободы присутствует у коонсерваторов, опирра-юихся в целом на идею «мудрости самой жизни». Но левая перспекива, в большинстве, жертву-ет свободой ради исторической необходимости. Даже в наиболее радикальных своих вариантах, «новых Левых», т.е. Франкфурсткой школы, свобода выражается как негативность, что нашло наиболее последоваательное выражение в «негативной диалектике» (Адорно). Мельхировство рассматривает эти враждующие направления как аспекты, стороны выражения и соуществления человеческой свободы, как результата\условия осуществлеия цельной человеческой деятельно-сти как субстанции и истока деятельнности всех иных, поэтому свободных и являющихс тако-овыми совокупных личностей. В особенности это касается четвертой, национальной составля-ющей, четвретой идеолгии, чаще всего соприкасающейся с духвностью по форме (язык, тради-ция) и настаивающей, а национальной свободе, но Россия всегда была характерна подчнено-остью этнического, тем более нациоальной (следует отличат о нациоальностной) составляющей народнному, творящему, в отличие о национальной, потребляющей и присваивающей, что и от-ражено мудро в Конституции РФ и является нациоальной (как ни параоксально!) особеннстью русского народа в прошлом, и что должно стать решаюей доминантой ее второго тысячелетия. Это соответсвует не только необхоодимости четвероякости рааазночинного общества, общества в собственном, свободном, деятельностном смысле слова, не толко выражаюем четвероякость человеческоского общества (экономики, социальности, политичности, духовнсти), не только четвероякости российской цивилизации, не только ее традиционному синтезу «четырех сторон» света, нне только четвероякости духовности, не только четвероякости истины, но, в основе, че-тырехсоставнсти человечееской деятельности, разобщенной, отчжуденной, социализрованной в становлени нового в прошлом, но и нуждаюющейся в «оборачивании» в напраавлеии целост-ности и изначалной, «пойэтосной» свободе, без чего будущее не только человеку, России, в кторой традичинно, исторически и географически общечеловеческое конкреттизируется, а по-этому обобщается, расширяется и универсализируется, но и всему человечеству закрыт. Такое «переворачивание» возможно лишь наа осонове преоображенной духовности, которой исконни славилась Россия. И необходимо решительнее опереться на фундаменталное, исходное понима-ние мира, на которое и опиралассь Россия, как мира человека, каждого человека, в неотчуден-ном понимании мира как уже оснвы, момента, средсва и результата деятельности. Для России иные понимания «русского» мира, которе у нее изначально четтырехосновно должно подчинить и собственно «русское», только извне илли отчужденно поннимаются этнически или «нацио-нально», в смысле региональном,какзона непсредственого влияния Росси, чтопорождает\ся ру-софобией, и ее порождает, исчерпанные и долженствуюие быть подчиненными ужев прошломт-тысячелетии истории (завершившемся в 1989 году),вусилении опоры наобщчеловеческое пони-имание мира — всоотношении и унверсума, и планеты,и способасосущесствования, и сосуще-ствованиия внутреннег, онацинального, социального,соответсвующихим культурных и духов-нымх, при опоре на мирчеловекакак оосновы\условия\рзультата егоодеятельности,так освобож-дающего и делающего свободными совокупные субъекты, включая и сам универсум. Сответ-свенно традиционному русскому православному представлению, сасена должна вся тварь. Но принцип Мельхиор\вого века должен стать принцип освобождения всей твари творчеством и челввеческим, и, зачит, и ее,для чего спасение служит лишь условем. Богочеловечество с ориен-тацией на Иисуса Христа преображается до Богочеловечества с ориентацией на Бога- Творца, даже в орентации на «элохим», творцов. На «всемирнй отзывчивости» (Достоевский) была ос-нована миссия правславной Россиии и ее, основанное на судьбе человека, не только влияние, но и национално\народная, государственная и политическая судьба, но не наоборот. Современный переход означает лишь углубление в «экзистенциальное» (точнее, суть-бо-носное, суть-бо-деятельное) для каждого человека. Именно эта составляющая, всё еще неясная для большинства отчужденнных, социальных (а не общественных по преимуществу, как Россия) стран составляет не по-иудейски (царь земли) понимаемому мессианизму, в прямую противоположность мессиа-низму американскому, земному господству, княжеству миа сего, Зеленого дьявола, который, как известно, готов удовлетворить все земные желания и чья миссия исчерпана к 1989 году. Та со-ставляющая человеческого, деятелносного, которая наболее выражжена в России, хотя и иска-женная здесь отчуждением — взаимным- с властью, является превращенной основой русофобии, основанной на самоотчуждении и представлени о политическом , а не духовном влиянии Рос-сии, кторое, в свою очередь, нуждается в окнчателном освобождении и преображении. И это — фунддаментальная задача фриберализма, всего фомирующегося в свеменной Архаике и неиз-бежной Модернизации (в отличие от модерна и привозной мооернизации), ненасильственной, а спасающей и возрождающей, пеображающей всё лучшее, свободное повсюду и всегда, века Мельхиорового, как века сплавов не только чистых, но ичеловеческих, как истока Новой Клас-сики.