I’ve not forgiven or forgotten
The fallen or downtrodden.

Тяжелая белая дверь микроавтобуса послушно закрылась по доводчику. Пассажиры усаживались по местам. Вадим посмотрел в зеркало заднего вида, пересчитал своих подопечных и спокойно произнес:

— Все на месте?

Головы пасажиров положительно кивнули. Россияне вообще не очень разговорчивы на его маршрутах здесь в Сербии. Вадим завел автомобиль и начал огибать с правой стороны величественный собор Святого Саввы с его светло-зеленой крышей. Прохожие на улице очень лениво прятались под навесами кафе, разгорался июль.

— А вы можете прибавить, этот, кондиционер? — услышал из-за спины приятный женский голос Вадим.

Он молча прибавил. Вадим родился в поселе Зима, в Иркутской области, там и правда семь из двенадцати месяцев в году была только зима и прохладу, даже в такой жаркий день, Вадим не любил. Он отморозил бока пока жил в Сибири.

Вадим рос на окраине поселка, возле их небольшого беленького домишка громоздился бурхан, за которым на усыпаном колючками и цветами полыни поле распологались двое футбольных ворот и четверо кирпичей для создания импровизацонных угловых. Футбол проник в жизнь мальчишки практически сразу как только он смог перебежать бурхан и увидеть там толпу ребят одетую в трехполсчатые трико и разноцветные мастерки изестных европейских брендов, естественно подделаные для продажи на местном Зиминском рынке. Первые берцы, а затем английские кроссовки Вадим выменял у корейца Жулика, которого прозвали так за его имя, толи Жо Ли, то ли Жу Ли, никто не мог разобраться. Позже кореец стал врагом Вадима. Он попал в сообщество околофутбольных фанатов, они в основном только и делали что стояли позади крупных и старших товарищей на секторе команды Байкал, ради матчей которой Вадим ездил на электричке по шесть часов в одну сторону. Там пахло немытыми ногами.

— А сколько нам ехать? — спросил вдруг голос справа, кудрявый молодой парень с большими черными наушниками на шее.

— Часа три, как дорога будет — кто-то из опытных пассажиров сзади опередил Вадима.

Воланчик с запахом ванили болтался на зеркале заднего вида.

— Да, все правильно.

Кудрявый парень надел наушники и погрузился в свою книгу. Последняя книга которую Вадим прочитал с подлинным чувством интереса и должным уровнем терпения была "Атлант расправил плечи", но книга эта была полна странных очень длинных образов и сцен от которых и сейчас хочется зевнуть. Возможно перевод страдает. Изучать выдуманную жизнь было скучно. Тем более что сейчас во время войны, здесь в Сербии его волновало больше то, как прожить будущий месяц наименее тяжело. Вадим только недавно устроился водителем в новую контору для визарана и еще совсем не успел встать на ноги, тем более выплаты были не очень постоянными, это по своему ухудшало ситуацию. Больше книг Вадим любил слушать музыку. Еще с фанатского сектора у него появились любимые хайлайты, которые сейчас он сумел расслушать куда лучше. Пускай, он не говорил по английски, но тексты своих любимчиков он знал и понимал, этого было достаточно. Ему нравились и метал-команды играющие pagan-metall вроде Rommel и абстрактные группы, вроде Sol Invictus и Death in June. Последние нравились Вадиму особенно сильно, потому что в Сербии, куда он уехал в поисках сообщества фанатов в отрыве от родины, тексты британцев раскрывались особенно ярко.

I’ve not forgiven or forgotten
The fallen or downtrodden
And, I’ll never forget
My Last Europa Kiss

Пелось в его любимой песне. Он иногда даже чувствовал себя героем этих стихов. Европа, где он был фактически гостем, ощущалась им как что-то более близкое, то что рядом, особенно учитывая одиночество которое испытываешь в эмиграции, без английского языка как основного. Что была Европа? Что-то метафизическое. Где-то глубоко внутри, своё, родное. Однажды, еще на прошлой работе, в компании русских которые устраивают туры по Балканам он познакомился с Гертой, беловолосой шведкой желающей увидеть Сараево и носящую футболку с фотографией Дугласа Пирса, заразительно громко при этом хохочущей. Герта очень свободно вела себя в дороге, знакомилась с другими участниками экспедиции и как будто и не была девушкой. Так мыслил себе Вадим. "Она как кореш, только красивая". Они смогли поговорить, и долго, хотя с его знанием английского казалось что это невозможно, Герта, поменявшаяся с дедушкой из Англии местами и пересевшая вперед к Вадиму была образцом терпения и понимания. Открытости и эмпатии. Вадим проглатывая и запинаясь рассказывал ей про Сибирь, музыку и свою гитару, которой у него не было, но что-то придумать ему захотелось. Герта положив на него ноги кивала и иногда вздыхая сочувственно говорила:

— Ohh, dear…

Сараево чудный горный город на Балканах, полный тишины посреди узких турецких улочек, особенно ночью. Они выбрались из хостела потому что стены там слишком компрометровали бы их внезапный порыв. Ночью в Боснии, даже жарким летом все же бывает холодно из-за горной местности вокруг. Ее красивые, белые, идеальные ноги покрылись очень ощутимыми на ощупь муражками, рыжие волосики съежлись, сначала из-за холода, а потом когда они с Вадимом попали внутрь, она уже не пыталась говорить медленно. Герта очень четко понимала чего она хотела и знала свой план. Вадим только и успел предложить помахав перед ее лицом смартфоном послушать любимую песню.

— Mmmaybe? — он показал обложку где рядом со странной древесной фигурой в форме лесного Штурмовика СС стоял солист Death in June

— Of.couurse dear, dont ask me again…just.feel — и Герта поцеловала его.

Из колонок негромко началась песня, с момента где в последний раз он остановился.

We are The Future This Endless War
We are The Future We chose to ignore
We are The Future We’d been Living for
We are The Future This Holy War

Шведке нравилась песня, она иногда улыбалась и хохотала уткнувшись ему в грудь, а Вадиму нравилось целовать ее в тонкие полупрозрачные кажется губы и слышать знакомое и понятное для перевода на его английский:

I’ve not forgiven or forgotten
The fallen or downtrodden
And, I’ll never forget
My Last Europa Kiss

Это надолго осталось в его памяти. Когда они вернулись в Белград, она очень быстро исчезла и хоть иногда они и переписывались в WhatsUp больше она не приезжала, а у Вадима все еще не было визы. Других девушек было не много. В эмиграцию часто уезжаю парни, сам Вадим уехал потому что не верил в идею убивать братьев, так он оказался в Казахстане, а оттуда его вывезли ребята которым нужен был водитель с правами на все категории. Их Вадиму помог получить отец через знакомого в ГАИ. "Пригодилось ведь!"

Это было обычное, летнее утро когда Вадиму в телеграм написала Лида, их менеджер. Это было кстати, он как раз разменял последние сто евро и нуждался в работе.

— Короче, тут спецзаказ, китайские туристы. Сегодня. 19:00, на Савве.

— А че за туристы?

— Китайские — переслала ему сообщение Лида.

— Бабки?

— 200e. Сразу дадим.

— Вот так бы и начала. — Вадим обрадовался и подкинул телефон в руках.

— Я так и начала. Оденься поприличнее. И все их просьбы выполняй. Там говорят по английски, кажется.

— Кажется?

— Да говорят-говорят. Деньги они тебе сразу и передадут.

"Корейцы это не китайцы" — подумал Вадим, — "это другое".

Вечером когда он забрал своих пассажиров он удивился тому что они были видимо, как ему показалось, из другой части Китая, нежели та из которой до сих пор были люди которых он знал. Пассажиры были молчаливы и даже покорны, будто и не вип-гости. Одеты все в очень похожую одежду и главный среди них был сухощавый китаец Вон, он представил по английски и отдал Вадиму конверт. Там было двести пятьдесят. Дорога в ночи была легкой после города, когда они обогунли кажется двенадцатую студенческую блокаду, китайцы молчали, кто-то спал, а Вадим вспомнил как он познакомился с девушкой в тиндере. Она была высоченной сербкой, ее звали Иванка, ему очень понравились ее фотографии и чуть смешное на русский манер имя, в уменьшительно-ласкательном тоне. Иванка. Такое мягкое. Студентка почти сразу разочаровала его, когда предложила вместо свидания привезти ее и ее друзей из Нови Сада на протесты, причем бесплатно. За солидарность.

— Ишь ты бля, какая резвая… — вырвалось у Вадима, глубоко задумавшегося и даже забывшего о дороге. Путь был темный и пустой. После платного шоссе свернули к водонапорной башне и проехали три ряда узких длинных улиц в приграничном поселке. Оставалось около получаса до границы когда ему позвонила Лида.

— Ну че, как?

— Никак, едем, молчат все. Спят.

Один из китайцев проснулся из-за разговоров и начал растирать себе глаза.

— Как проедешь границу боснийскую, напиши мне

— А че?

— Ниче, правила

И правда, правила, которые обычно не выполнялись. Ну видимо тут международные, заплатили может больше. Но зачем? Не понятно. Вадим толкнул легонько локтем Вона, который лежал и дремал рядом.

— А? — Вон резко и тревожно проснулся.

— Music? Wanna? — спросил Вадим с большим русским акцентом

— А, та-та, мусика, мосна, мозе-мозе! — улыбался и кивал головой Вон.

Вадим недолго думая включил любимый трек и хитро улыбаясь окинул взглядом своих семерых пассажиров. Из колонок лилась чудная гитара, негромкая перкусия и тихий, магический голос.

I was shown the door
I was expecting
We washed in tears
We were bleeding

Тихо из-за холма виднелся мост, а от него в сторону машины шла длинная извилистая дорога. Было темно и фонари можно было посчитать пальцыми одной руки. Голос продолжал, дорога стала ухабистой и машину стало покачивать на выездах из кочек.

A Litany of Neither Nor
We ceased to Exist
What, Why and Wherefore?

Дорога темная последние полчаса резко залилась светом и резкий звук сирены ударил сначала в левое, а потом в правое ухо. Вадим ничего не поняв резко ударил по тормозам. Китайцы проснулись и начала гоготать что-то на своем. Через лобовое окно сквозь свет пробилась надпись ПОЛИЦИJA которая ударила Вадима неожиданным и жутким страхом по сердцу и животу. Он вспомнил статью в каком-то телеграм канале о перевозке мигрантов на Балканах. Это была история месячной давности, из-за санкций и прочих разногласий Балканы, а большей частью Косово стали огромных хабом для эмигрантов, перемещение которых оказывается является очень опасной деятельностью. Он все понял и дернулся было к двери, когда они отворились извне и грозный крик смешанный с фонариками болтающимися на груди у сотрудников спецназа отключили для Вадима понимание реальности.

— Сви напоље из кола, брзо, брзо, јеботе, из кола, напоље! — орали спецназовцы и крутили китайцев.

Вадиму прилетело прикладом и резко две пары рук достали его из салона и приставили на коленях к двери микроавтобуса. Китайцы пытались бежать, но выстрел в воздух успокоил кажется всю опушку где это происходило. Офицер услышал голос из шипящей рации:

— Сачекајте, кола стижу за пет минута.

Восемь тел лежало в наручниках лицом вниз возле минивэна из открытых дверей которого не утихал английский бард

A Litany of Neither Nor
The burning Bush
The Holy Whore
But, I’ll never forget
My Last Europa Kiss

Вон истошно орал потому что потянул сухожилие. Вадим мычал что-то нечленораздельное уткнутый носом в землю. Кто-то из солдат усмехнулся, узнав вероятно песню и спросил о чем-то уже непонятно для Вадима, на своем, сербском у боевого товарища. Оба усмехнулись. В свете фар летали бумажки из бардачка Вадимова минивэна и очень сильно пахло полынью.

2025, Белград