Рассказ

1

Глядите: две дыры в стене, два симметричных отверстия. Дыры застекленные, по ободку — деревянные рамы, рамы скрипят, шелушатся и почти никогда не закрываются до конца. Если это правда необходимо (а необходимо это только в ветреные дни) — следует прижимать их до упора, давить с двойной силой. Рассохшийся косяк впускает в себя оконные створки с громким скрежетом, будто ворчит. Стекла в раме грохочут в пустоте подъезда, и звук, обогнув перила и лестничные пролеты, летит на первый этаж, бьется о входную металлическую дверь и сквозь щели в ней вырывается наружу. Теперь это ветер, колышущий кроны редких деревьев в твоем дворе.

Щеколда на окраине рамы звучит так же, как снимают предохранитель у пистолета из кинофильма.

Щелчок — пистолет взведен.

Выстрел из этого пистолета — ты закрываешь перед моим лицом дверь.

2

Подъезд пятиэтажного дома. Утро. Редкие лучи солнца освещают лестничную клетку. За окном шумят деревья, но в подъезд не проникает ни звука.

Через окно видно, как на козырек подъезда взбирается М. Длинное черное пальто, большие белые кроссовки. Приглядевшись, можно заметить, что кроссовки старые и довольно грязные, на правом в районе носка вот-вот появятся небольшая дыра.

М. открывает форточку и сквозь нее просовывает руку внутрь, чтобы открыть окно. Он не сразу находит ручку, но найдя, с силой ее дергает. Оконная рама с грохотом открывается.

Выпрямившись, М. отряхивает пыль (это бессмысленно, пальто как с помойки). Окно оставляет открытым. Используя перила как веревки, натянув которые можно вытянуть свое тело наверх, шагает через ступеньки. Делает это без спешки, но очень уверенно — словно автоматически.

Пройдя несколько пролетов вдруг останавливается. Двумя руками цепляется за подоконник (он выше, чем голова М.) и подтягивается. Замерев, выглядывает в окно.

Поднявшись на последний этаж, М. подходит ко входной двери, обитой толстым слоем чего-то мягкого и волнистого, какое-то время стоит возле нее словно разглядывает этот узор. Дергает ручку, и дверь поддается. Входит в темный коридор и включает свет. Не снимая пальто и обуви, проходит в глубину квартиры. Уверенно идет в ванную комнату, включает там воду.

Из одной из комнат в белой ночной рубашке выходит женщина. Стоит в дверном проеме, громко зевает. За ее спиной — комната в утреннем свете. Звук льющейся воды прекращается, и женщина видит, как М. проходит на кухню, не обратив на нее внимания. Слышно, как делает что-то кухне. Может, что-то ищет, пьет или ест — сложно сказать да и какая разница. Спустя какое-то время он возникает в дверном проеме, ведущем из кухни в коридор, и идет в сторону женщины. Она еще трет слипающиеся глаза, пытаясь разглядеть гостя. М. проходит мимо нее.

На секунду на его лице можно заметить странную, будто ехидную улыбку; кажется, будто он торжествует победу или просто улыбается невидимому как подмигивая. Проходит мимо нее в комнату.

Сперва слышно, как он что-то там делает: может, вновь что-то ищет, может, снимает с себя одежду. Еще несколько секунд, и наступает полная тишина.

Женщина прислушивается, ее лицо начинает медленно просыпаться. Она зевает в последний раз, подходит к комнате, в которую зашел М. Там, в глубине, на полу, застеленном пледом, ничком лежит М. Сверху он укрыт одеялом, все его вещи лежат тут же кучей, на грязном полу. Глаза М. закрыты. Слышно, как он дышит.

Женщина смотрит на него и этим взглядом словно пытается что-то у него спросить.

Не сразу М. поднимает голову и смотрит какое-то время прямо в глаза женщины.

Опускает голову, закрывает глаза, отворачивает голову к стене.

Женщина говорит:

«Теперь ты будешь здесь жить. Я сейчас запру дверь и не буду шуметь — и ты выспишься. Умою лицо теплой водой, надену свое пальто и выйду на улицу, выйду в магазин. Я найду ее, приготовлю эту еду для нас»

Женщина осекается, словно на секунду о чем-то задумалась.

«А потом ты проснешься», — говорит женщина.

Дверь в комнату закрывается бесшумно.

Женщина умывает лицо теплой водой и надевает пальто. Связка ключей падает с высоты комода, и чтобы избежать грохота, женщина ловит их своей ногой (скоро на ее ноге появится синяк) Ее сердце страшно колотится. К женщине подбегает кот, который хочет выбежать в подъезд, но она закрывает дверь перед самым его носом.

Мы слышим, как она сбегает по бетонным ступенькам вниз. Звук ее движений напоминает тиканье механических часов. Постепенно, шаги становится слышно все хуже и хуже. Вот, их уже не слышно совсем.

Где-то на первом этаже с грохотом закрывается форточка.

3

Однажды, когда мне было 5 или 6 лет, моя бабушка отправила меня в магазин вместе с человеком, с которым она на тот момент встречалась (или моя бабушка не может с кем-то «встречаться»?). Мы пошли с ним в единственный большой магазин в поселке; вдвоем, бабушка почему-то осталась дома. Выбирая товары, этот человек всегда щелкал пальцами. Я не помню его лица, помню только этот звук: щелк, щелк, щелк— большой и средний, большой и средний.

На обратном пути он захотел писать, и решил это сделать у торца нашего дома. Я тоже остановился и начал смотреть на него. Под звук мочи, льющейся в свежую траву окраины маленького поселка, он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Возьму описание его взгляда из предыдущей части:

«На секунду на его лице можно заметить странную, будто ехидную улыбку; кажется, будто он торжествует победу или просто улыбается невидимому как подмигивая»

В какой-то момент я отвернулся, наверное, что-то ему сказал и пошел в сторону подъезда, где мы тогда жили с бабушкой. Не дожидаясь его, я постучал в дверь. Я услышал (или почувствовал?), как бабушка посмотрела в глазок, и затем поспешно открыла дверь — сверху-вниз друг за другом защелкали замки. Войдя в коридор, я сразу сказал, что человек скоро придет, что он, человек, сам попросил меня пойти вперед. Я не поднял головы и был занят собственный обувью. Не заметил, что бабушка не услышала ни одного моего слова, она в спешке закрывала все замки на входной двери. Звонки щелкали друг за другом снизу-вверх. Потом она выключила свет и побежала к окну. Только это мне удалось заметить.

Человек шел по двору в сторону подъезда, он улыбался и смотрел в сторону нашего окна, в его руках был пакет с продуктами. Может быть, щелкал пальцами. Думаю, наверняка ими щелкал.

Когда он начал стучать в дверь, бабушка сказала: «Тихо». Он продолжал стучать, а она обняла меня и прижала к своей груди, ее сердце билось. Человек за дверью называл ее имя. Называл мое. Говорил: «Я знаю, что вы там». В его голосе не было злобы.

Сердце бабушки билось сильнее каждый раз, когда человек называл ее имя. В несколько раз сильнее оно билось, когда он называл мое. В какой-то момент человек перестал стучать, и все звуки за дверью внезапно исчезли. Я замер, сердце бабушки словно остановилось.

Не помню, когда он ушел, я не заметил. Бабушка еще долго смотрела в глазок, прежде чем открыть дверь. Я просил ее этого не делать: держал за руку и щекой прижимался к холодному плечу.

На пороге стоял пакет с продуктами. Внутри был сыр, помидоры, пакет макарон, пакет риса, хлеб, сливочное масло, сигареты и два киндер-сюрприза — один для меня, другой для бабушки. Я видел, как человек покупал продукты, но не видел, как покупал киндер-сюрприз.

***

Каждый раз, когда я стою в твоем подъезде, лицом к лицу с дверью, которую ты раз за разом передо мной закрываешь, я вспоминаю этого человека.

Каждый раз мне хочется открыть эту дверь и впустить его.

Больше подобных материалов на канале «Новой Школы Притч» и в телеграм-канале «Озарения А. Елизарова»: подписывайтесь