Мастер / The Master, 2012

реж. Пол Томас Андерсон

Фильм «Мастер» Пола Томаса Андерсона можно поделить на несколько частей: жизнь Фредди до встречи с Мастером, жизнь Фредди неопсредственно с Мастером и жизнь Фредди после ухода от Мастера. Все довольно просто. Учитывая, что master можно перевести как «хозяин» или «господин», а Фредди довольно часто ведет себя буквально как собака (и выглядит так же), можно заключить, что такое деление не будет слишком условным. С другой стороны, хотя сюжет и правда строится преимущественно вокруг взаимоотношений Фредди и Ланкастера Додда, иногда кажется, что подобный фокус все же не позволяет увидеть картинку целиком. Что-то остается в стороне, и решаемый в рамках подчинения/бунта, принятия/отказа конфликт Фредди и Мастера оказывается не вполне исчерпывающим.

То, как выглядит Фредди после ухода от Мастера, производит сильное впечатление: у него появилась осанка, он говорит, глядя прямо в глаза, впервые делает то, чего хотел столь много лет. Андерсон здорово владеет фигурами контраста, герои его самых ранних фильмов уже поставлены в те обстоятельства, которые заставят их повернуться к себе спиной, сделать ровно противоположное тому, чего от них ждали. Фрэнк из «Магнолии» плачет у постели умирающего отца, еще пару часов назад активно пропагандируя пошловатое и одновременно комичное 'Respect the cock and tame the cunt'. Уйдя от Мастера, Фредди живет другую жизнь, отчаянно новую — и не умея справиться с ней, однажды возвращается к Мастеру, прося о помощи. Но когда Мастер, сделав вид, что Фредди ему не нужен, говорит, что у Фредди нет без него будущего, Фредди почему-то не остается, а все же уходит, уже окончательно. 

Грубо говоря, между тем, как Фредди впервые появляется на борту корабля Мастера и тем, как он окончательно (осознанно) уходит от Мастера (уходит во второй раз!), не происходит почти ничего существенного. Фредди как бы осматривается вокруг, пытаясь примерить на себя вот такой образ жизни — другое дело, что иного образа у него просто нет. Глядя на то, как живет Фредди в общине можно выстроить ту или иную аргументацию, заключить, например, что Мастер нуждается во Фредди не меньше, чем Фредди в нем. Или задуматься о послевоенном климате Америки, где воевавший мужчина вынужден по инерции и дальше кого-то слушаться — пусть уверенного в себе, но совсем-совсем не военного человека, до абсурда любящего радости простой жизни: Фредди — худой, угловатый, озлобленный, стеснительный, одинокий, Мастер — толстый, веселый, себялюбивый, привыкший к физическим удовольствиям, умеющий произвести впечатление. 

Но встревшись вот так неожиданно и случайно, Фредди и Мастер становятся друг для друга родными. Семейные узы в не предназначенных для этого местах — актер и режиссер в «Ночи в стиле буги», сразу несколько семей в «Магнолии», священник и нефтяной магнат в «Нефти» — отличительная черта драматургии Андерсона, но если раньше события разрешались прямым диалогом — Дирк возвращался к режиссеру, Дэниэл убивал священника, Фрэнк плакал над телом отца — то сюжет «Мастера» кое-что меняет в этой не всегда убедительной (хотя всегда крайне драматичной) оптике. Возникает третье лицо, картина бесповоротно меняется. «Мастер» заканчивается не в тот момент, когда Фредди уходит от Мастера — а тот, в общем-то, просит (умоляет) его остаться, — а когда Фредди позволяет полногрудой простушке себя 'оседлать'. На третьем часу насыщенного событиями фильма герой впервые (!) занимается сексом с женщиной. 

Это могло бы показаться преувеличением, и может быть, это им и является — но только в том случае, если не признать очевидного превосходства «Мастера» над другими работами режиссера. Удивительным образом именно «Мастер» куда более ясным образом выражает то, что до сих пор Андерсону не удавалось совсем или удавалось с большим трудом. «Ночи» прямолинейны и чуть не нравоучительны, «Магнолия» сентиментальна и местами наивна, «Нефть» по-голливудски резковата и от того слегка фальшива, и хотя в каждом фильме Пол Томас Андерсон все же похож на настоящего режиссера, только в «Мастере» он не чувствует необходимости казаться круче — как в по-детски диковатом финале «Нефти». Он, как и его герои, знают, что важнее многого — произвести впечатление. Но теперь не нужен ни дождь из лягушек, ни силиконовый член, ни кровавое лицо.

Тогда к чему это все?

Первая сцена «Мастера». Изнемогающие от жары, усталости и вынужденного воздержания солдаты лепят песочную женщину. Фредди, увидев ее, подходит и как бы в шутку начинает ласкать груди, а затем пробует трахнуть. Это выглядит безобидно, но Фредди всего на секунду заигрывается, и солдаты словно немного смущаются — Фредди шутит над тем, чего остальным не хватает очень сильно, над таким не стоит шутить. Фредди отходит от песчаной женщины, и больше в фильме у него ни разу не выйдет переспать с женщиной вплоть до финальной сцены. После этого секса он будто бы вернется на пляж к песочной любовнице и закроет глаза, обнимая ее; круг замкнется.

Вообще говоря, очень странно, что посвященный отношениям двух взрослых мужчин в послевоенной Америке фильм так сильно будет определен отсутствием или присутствием женщин. Тонкость, с которой у Андерсона выйдет показать эту зависимость, заслуживает особого внимания. 

Это становится ясно далеко не сразу, но судя по всему, все книги Мастера надиктовывает ему его же жена. Эми Адамс чем-то напоминает Джулианну Мур из «Ночей в стиле Буги», и что она за весь фильм ни разу не попыталась соблазнить Фредди, примечательно. Она, как своеобразная Мать, не нуждается в сексе, чтобы завладеть Фредди или Ланкастером. Блестящая сцена, в которой она хватает член Мастера и начинает дрочить перед зеркалом, нашептывая на ухо то, как ему следует поступить с Фредди, однозначно показывает то, насколько она хорошо управляется со своим мужем. Ланкастер не столько подчинен жене, сколько целиком и полностью определен ею — так сильно, что порой кажется, что он самостоятельная фигура. Но это не так. Он превосходный оратор, хитрый игрок, авантюрист, обладающий великолепным даром убеждения, игроман — но все это будет невозможно без Пегги. Это становится ясно в финальном эпизоде: прибывая в роскошный особняк, новую штаб квартиру организации Мастера, Фредди оглядывается по сторонам, понимая, что в Великобритании все вышло совсем иначе. В огромном кабинете поместятся едва ли не все американские приспешники Мастера. Мастер принимает Фредди как большой человек — нефтяной магнат, известный кинопродюсер. Справа, едва ли не в тени, стоит одинокий стул; на стуле сидит жена, Пегги. Она сидит тихо, едва заметно, но в решающий момент, поняв, что Фредди ей не сломить, Пегги уходит. Она награждает его нелицеприятными выражениями, но теперь, понимая собственное поражение, она удаляется, словно оставляя — очень по-женски — решать своего мужа, кто ему дороже: она (то есть все то, кем до сих пор являлся) или Фредди (возможно, единственное, что он в самом деле любил). Вместо Мастера на этот вопрос предстоит отвечать Фредди.

Любопытно, как осторожно Андерсон отводит для Фредди странный коридор, в котором его по-настоящему не заденет ни одна женщина. У Фредди, в отличие от Мастера, своего рода иммунитет. Даже несмотря на то, что уже в первых после возвращения с фронта сценах он захочет переспать с манекенщицей, Фредди не станет тем, кто не может жить без женщины. Нужно уточнить: хотя Дорис, девушка из родного города, и оставила Фредди, и хотя Фредди сам виноват, что не вернулся к ней вовремя, сюжет не заставляет Фредди во что бы то ни стало найти ей замену. Фредди словно бы хранит верность Дорис (местами пускай и невольно), и только узнав, что Дорис уже не вернуть (а к Мастеру — не вернуться!), соглашается переспать с первой встречной. Кроме Дорис и Мастера, в жизни Фредди никого нет. Возможно, в связи с этим, Дорис и Мастер становятся похожими друг на друга до неразличимости. Отказавшись от обоих, Фредди чувствует освобождение. Именно в этот момент заканчивается фильм.

Секс для Андерсона всегда играл большое значение. Поэтому он присутствовал явно («Ночи в стиле буги» посвящены порноиндустрии), скрыто (значительная доля сюжетов «Магнолии» связана с сексом или его последствиями) или — словно в пику — не присутствовал вообще (в «Нефти», кажется, нет ни одного сколько бы то ни было значимого женского персонажа). Сексуальная энергия «Мастера» рассеяна по фильму сложным образом. Прежде всего, Фредди не может вернуться к своей возлюбленной, Дорис, которая могла бы стать его первой женщиной. Важное замечание: не так много основания подозревать, что у Фредди вообще был секс с женщиной до финального эпизода. Фредди — не столько одинокая забитая собака, не умеющая выразить свою ласку и поэтому привыкшая оскаливаться в любой неоднозначной ситуации, сколько одинокий подросток, чья юность сперва была прервана войной, а после отнята, пускай и не окончательно, встречей с Мастером. В определенном смысле, встреча с Мастером — возвращение в отчий дом после долгого путешествия, возвращение домой с войны. Уход от Мастера — оставление этого дома: юноша повзрослел. 

В этом смысле отдельного внимания заслуживают отношения Фредди и замужней дочери Ланкастера Додда. Они не выставлены на первый план, а их основное действие заключено примерно в одной сцене. Дело происходит так: во время одной из лекций дочь Мастера откровенно пытается соблазнить Фредди, намеренно проводя рукой по его брюкам, а после уходит, явным образом приглашая его к ней присоединиться. Фредди смотрит на мужа, добродушного недотепу, и почему-то не идет. У Фредди нет жалости и вряд ли есть уважение к окружающим его дуракам — в сравнении с мастером остальные всего лишь пыль, — но что-то все же останавливает его. Любовь?

Фредди влюблен в Дорис. Но Дорис оставила Фредди, написав об этом в письме. Фредди плакал, читая это письмо. Вернувшись с войны, Фредди не нашел успокоения в работе фотографом, едва не убил человека. Встреча с Мастером перевернула жизнь Фредди, но как любой поворот — вернула к основам: Фредди ушел от Мастера и первым делом пришел к Дорис. Но оказалось, что Дорис уже несколько лет замужем. Впервые за все время Фредди оказался перед настоящим выбором — что делать дальше? Он говорит, что ему приснилось, что Мастер позвал его назад. И когда Фредди приехал — Мастер и правда позвал его назад. В свойственной Мастеру манере. Кроме меня, ты никому не нужен. Должно быть, это правда. Но Фредди уходит. 

Попробуйте поменять местами важные эпизоды сюжета и получится роман воспитания. Или роман взросления. Не уверен, что именно. Молодой человек, вернувшись с войны, обнаруживает, что он никому не нужен. Любимая ушла. Дома какой-то бардак: безумный отец, вместо матери — незнакомая женщина. Фредди хочет вернуться туда, где он был отчаянным и стеснительным как подросток — в день встречи с Дорис, в день прощания с Дорис. Знакомясь с другими женщинами, он не может переступить через себя, даже если ему очень хочется — пригласив манекенщицу на ужин, он засыпает. Это комичная сцена, но что, их история закончилась именно на этом? Никакого секса?

Никакого секса с дочкой Мастера? Ни одна женщина не смотрит на Фредди как на мужчину? Или никто не смотрит на Фредди как на человека? Фредди такой же самозванец в обычной жизни, как и Мастер. Мастер видит в нем не столько друга, сколько родственника — и поэтому делает с ним, что хочет. Мастер оказывается отцовский фигурой для Фредди тем сильнее, что он не его настоящий отец. И для Мастера Фредди ближе любого ребенка, тем более глуповатого сына, которой не верит в дело отца. Сексуальная энергия Фредди уходит в деятельную преданность Мастеру. Он не будет ни с одной женщиной, и тем более с Пегги — даже формально. Пегги не сможет забрать Мастера у Фредди, Фредди — у Мастера. Только безусловная вера словам Мастера заставит Фредди уйти: представь точку — и гони к ней. Фредди гонит сквозь горы навстречу Дорис. Когда оказывается, что Дорис нет, исчезает и Мастер. Фредди остается один. 

Теперь еще раз: между Фредди и Мастером нет конфликта. Фредди ни в коем случае не разочаровывается в Мастере. А Мастер просто не умеет иначе обращаться с людьми. В финальном эпизоде Пегги уходит, поняв, что она здесь действительно лишняя — ей не изменить Фредди, не изменить Мастера. Они могут решить что-то только между собой. Она пыталась участвовать и она могла помешать — но не сейчас. Никто не выгоняет Фредди и никто не заставляет остаться. Он выбирает уйти добровольно, и он лучше других знает это. Его уход освобождает его от прошлой жизни — что-то внутри него выходит наружу, и он впервые спит с женщиной. Она сверху, он улыбается — но здесь это не иерархия, а комфортная поза. Фредди закрывает глаза, и оказывается на пляже. Песочная женщина лежит рядом, долгое плавание закончилось, а что будет на берегу — неизвестно. У него нет нет ни опоры, ни надежды — но нет и страха, а значит, он свободен.

Больше подобных материалов на канале «Новой Школы Притч» и в телеграм-канале «Озарения А. Елизарова»: подписывайтесь