Театр — рупор свободы и прогрессивного мышления в живой, человеческой форме. Это пространство игры и условной реальности, в котором откровенно говорится о самых тонких и щепетильных вещах. Непосредственный человеческий контакт позволяет сильно взаимодействовать на зрителя, вызывая живую и моментальную реакцию. Именно поэтому театр активно воспринимает волны сексуальной революции и не боится обсуждать табуированные в обществе темы сексуальности, эротизма (имеется в виду открытая демонстрация чувственной стороны человеческого бытия в эстетическом ключе; эротизм — эстетическая категория), нетрадиционных романтических отношений и однополой любви.

Эрос всегда шел рука об руку с искусством, поэтому наивно полагать, будто показ столь откровенных аспектов человеческой жизни — это новое явление (некоторые прибегают к избитой характеристике «болезнь XXI века»). Вот вам историческая перспектива. Тема секса впервые появилась на сцене ещё в 30-х годах XX века, когда актриса Мэй Уэст написала пьесу о жизни проститутки (в литературе это, впрочем, появилось ещё раньше). «Секс» вызвала бурную волну реакции: охаивания — у критиков, восторга — у зрителей. Затем Уэст написала и поставила «Обузу», пьесу о гомосексуальной любви, и это было самым первым явлением подобного рода в театре. Снова успех, даже несмотря на то, что в гражданской жизни Америки однополые отношения всё ещё были нелегальны и действовал закон о запрете их пропаганды. В частности, во время показа «Обузы» на сцену ворвались полицейские и арестовали всех актеров за «непристойное поведение». Далее следовали и другие постановки, вызывавшие волны протеста и негодования до конца 60-х годов, когда был снят действовавший в США Кодекс Хейса, запрещавший произведения, которые «подрывали нравственные устои общества». На этой волне сексуальной революции, активной деятельности авангардистов во всех сферах искусства театр стал прибегать к всё более откровенным, неожиданным и компрометирующим формам. В 1973 году состоялась премьера фантасмагорического пародийного мюзикла (до восторга мной любимого) «Шоу ужасов Рокки Хоррора» (англ. Rocky Horror Show) в театре «Ройял-Корт» в Лондоне.

Будучи феноменом модерна, глэм-рок пародией на произведения в жанре научной фантастики и низкобюджетные фильмы ужасов, он пересматривает их не только в юмористическом ключе. Главная тема — это трансвестизм и сексуальное раскрепощение. Целомудренная молодая пара Брэд и Дженет оказывается по воле случая в замке учёного-трансвестита по имени Фрэнк-н-Фюртер (англ. Frank-n-Furter. “furter” также означает «сосиска») с другой планеты, который создаёт себе для утех человекоподобное существо с идеальным телом, светлыми волосами и загаром. Позже ночью он вступает в сексуальную связь и с Дженет, и с Брэдом. Пара как бы проходит инициализацию в мир исследования своей бисексуальной идентичности, но это еще и аллюзия на лишение девственности вообще и вступление в полную насыщенную взрослую жизнь. Кроме того, в образе этой парочки все западное общество начала 70-х годов вступает в эру новых идеалов свободы. Пройдя череду комических и несчастливых событий, вызванных любвеобильностью учёного, жизнь и мировоззрение молодых людей меняется. Трагический финал усиливает посыл мюзикла: борьба с закоснелыми взглядами на мораль и привлекательность, а также — с ксенофобией любого рода. Идеологическая мысль произведения звучит в одной из песен:

Don’t dream it, be it…

(Не мечтай — будь, — перевод мой, Ю.Ч.)

Через пару лет, в 1975 году по мюзиклу был снят фильм, ставший со временем «культовым фильмом» и признанный культурным феноменом США и Великобритании.

Некоторые спешат принять сторону и заклеймить подобное безнравственностью, стремлением эпатировать публику и привлечь внимание к себе. Немногие, в то же время, задумываются, чем руководствуется театр как направление искусства и общественной деятельности, делая видимыми проблемы сексуальности, и каких целей он пытается этим достичь. Я здесь совершенно не предпринимаю попыток защитить или же ущемить права ЛГБТК+ сообщества, но выяснить, как театр работает с привлечением внимания общности к проблемам людей с нетрадиционной сексуальностью.

Я провела небольшое исследование-обзор постановок по темам, формам и способам освещения проблемы, выражения какой-то позиции, и целям, в ходе которого обнаружились интересные особенности. Целью множества спектаклей является в первую очередь обнаружение видимости гомо-/би-/пан-/а-сексуальных людей. Осведомить общество в том, что такие люди находятся вокруг нас, взаимодействуют с нами в нашем реальном онтологическом пространстве (иначе говоря, отучить от штампа мысли «это у них там на Западе, а у нас такого нет, у нас все нормально»).

Во-вторых, это яростный призыв обратить внимание на совершаемое над «иными» насилие и прекратить его. Это отчаянный крик о толерантности, терпимости. Здесь вступает в силу документальный театр. Для ЛГБТ искусства документальная основа критична. Он стремится рассказывать правду, открывать глаза и разбивать предрассудки. Выдумке нет ни места, ни применения. В этом ноябре в Санкт-Петербурге прошёл международный фестиваль феминистского театра, кино и перформанса «Рёбра Евы». Там был представлен кукольный спектакль группы «Филомела» под названием «Голоса». В его основе — не выдуманные истории квир-женщин, эвакуированных с Северного Кавказа, и вынужденных скрывать свои лица из–за опасений расправы и угрозы жизни. Это воспоминания о принятии себя, отношениях с семьёй, забавных случаях, но и о жестокости и издевательствах (точнее будет употребить словосочетание «изуверские пытки»). На реальных событиях основан и спектакль «Выйти из шкафа», премьера которого состоялась в октябре 2016 года в «Театре.doc», и скандальный «Все оттенки голубого», поставленный в том же году в «Сатириконе» Константином Райкиным.

Все они говорят о радикальном непринятии общества, но насилие и дискриминация — это частный случай, симптом конфликта «иного» человека с социумом.

Этот внешний конфликт и является еще одной проблемой, на которой концентрируются создатели спектаклей. Однако зачастую он идёт рука об руку с конфликтом внутриличностным. Понять и признать свою сексуальность такой, какая она есть, весьма тяжело, что и вынесено на первый план во многих пьесах, ставящихся на сцене (особенно) российского театра.

Недавно мне удалось побывать на постановке пьесы Владимира Зайцева «Все оттенки голубого» в театре «Сатирикон». Это первый спектакль в российской действительности, решивший заговорить на столь откровенную тему, точнее тематику. Ведь пьеса о признании подростка в своей ориентации родителям поднимает большое количество проблем, связанных с восприятием не только «нестандартных» в сексуальном плане людей, но и «инакомыслящих» в целом. Именно поэтому Константин Райкин называет её «христианской». Каждый персонаж в ней является и неким шаблонным социальным типом (отец-военный, бабушка-искусствовед, которая водит внука к бесогону, чтобы изгнать «беса гомосексуальности», девочка-подружка, чья голова утыкана косичками и сентиментальными стереотипами о романтических отношениях, и т.д.), но в то же время вносит в пьесу дополнительный контекст. Неоднократно акцентируется внимание на психологических проблемах, сопутствующих процессу индивидуализации. Главному герою нелегко даётся осознание собственной «инаковости». Враждебность окружения выражается в активном противлении, основанном на вере стереотипам, что гомсексуальность — это психическая болезнь, одержимость дьяволом и т.д. Спектакль высказывается весьма резко против подобных предубеждений. Герои, их истории, череда событий в разных местах — всё это расширяет пространство произведения до масштабов целой страны, а проблема подростка-гея обрастает контекстом и становится проблемой родителей «не таких как все» детей, безграмотности и невежества, нетолерантности и жестокости, упадка любви, разводов, измен и проституции. Сюжетные коллизии весьма классические и безыскусные, как говорит множество критиков (но не таковы ли и реалии?), они не погружают зрителя в частные события, тем не менее создают универсальный контекст, подпитывающий проблему конфликта «Я — другие». Грустно еще и то, что зрителю не предлагается принимающий и нерепрессивный взгляд на гомосексуальность, схема верных действий. Даже персонаж Егор, гей, скрывающий свою ориентацию от широкого круга знакомых, цинично и пессимистично мыслящий, не видит выхода из ситуации и призывает главного героя держать в тайне свои наклонности. Пьеса выносит неутешительный вердикт обществу и «заставляет задуматься».

Одним из самых интересных проявлений ЛГБТК+ театра является своеобразный оммаж классикам литературы и искусства с пересмотром их произведений с нового, толерантного ракурса. Этим, например, выделяется Королевская Шекспировская компания (англ. Royal Shakespeare Company), поставившая в одном из своих театров (Swan Theatre) «Саломею» Оскара Уайльда с актером-мужчиной в главной роли. Спектакль ставился с целью ознаменовать 50-летие легализации гомосексуализма в Англии и Уэльсе. Эта же труппа отличилась оригинальным пересмотром «Укрощения строптивой» Уильяма Шекспира с позиции матриархального общества, поменяв местами гендерные роли мужских и женских персонажей. В мюзикле «Мальчик в платье» (англ. The Boy in The Dress), представленный RSC недавно рассказывается история 12-летнего школьника, играющего в футбол, но тянущегося к ношению женских платьев. Это мягкое выражение поддержки ЛГБТК+ сообществу, привлечение внимания к людям с небинарной гендерной идентичностью, а также отсылка к введению «нейтральной гендерной политики в отношении школьной формы» в Великобритании. В России можно привести пример — спектакль «Кузмин. Форель разбивает лед» в «Гоголь-центре» о жизни русского литератора начала XX века, Михаила Кузмина, который впервые поднял тему гомоэротизма в повести «Крылья». Постановка основана на драме его романтических отношений с молодыми людьми, которые не могли признать своей сексуальной ориентации, испытывая давление общества и страх отверженности. Также музыкальным лейтмотивом упоминавшегося выше спектакля «Все оттенки голубого» стала тема из «Лебединого озера» П.И. Чайковского, и это несомненная отсылка не только к его сексуальной ориентации, но и к проблеме внутриличностной борьбы противоположных начал.

Театр — это одна из самых активных платформ манифестации мнений в отношении гендерной идентичности и сексуальности. Интересно то, что подавляющее большинство постановок отображают проблемы именно гомосексуальных мужчин, а не женщин-лесбиянок, бисексуалов, пансексуалов. Так что и здесь можно говорить о неравновесии внимания к сообществу нетрадиционно ориентированных в сексуальном плане людей. Конечно, многие спектакли саботируют, запрещают к показу и снова возвращают на сцену. Со стороны общества совершаются радикальные попытки бороться с таким явлением, как освещение проблем ЛГБТК+ в театре, однако идущие уже не первый год мюзиклы, драматические и кукольные спектакли, балеты доказывают жизнеспособность и актуальность темы, ее востребованность среди приверженцев всего многообразия гражданских позиций.

Интервью с автором «Всех оттенков голубого» Владимиром Зайцевым

Ю: Добрый день! Меня зовут Юля, я бы хотела взять у Вас интервью о «Всех оттенках голубого».

В: Здравствуйте, Юлия! спрашивайте) отвечу на ваши вопросы

Ю: Тогда мой первый вопрос: Все оттенки голубого, само название связано с романом японского писателя Рю Мураками?

В: Нет. Хотя роман этот знаю и читал. О Японии я знаю немного, поэтому рассказываю о том, что вижу, о сегодняшнем дне, о нашей действительности, о жизни в России. Пьеса написана по мотивам реальных событий, а название всплыло откуда-то из недр подсознания, как подходящее по смыслу.

Ю: Хорошо, спасибо. В фойе, перед спектаклем я присмотрелась к людям, пришедшим как зрители, и удивилась количеству действительно возрастных людей. Подавляющее большинство. Рассчитывался ли спектакль на показ людям среднего и пожилого возраста?

В: Мне кажется не совсем ко мне вопрос. Я могу отвечать только за пьесу. Моя задача была рассказать историю. В оглавлении стоит маркер 21+. Соответственно любой человек старше 21 года является потенциальным зрителем. И честно говоря, приятно, что на спектакле можно встретить зрителей разного возраста.

Ю: Да, это действительно интересно. Полемика буквально разрывает пьесу изнутри. Как удалось попасть в такие разные сознания? Наши эмоции не всегда поддаются логике и зачастую вообще неуправляемы. Как получилось передать так правдиво ход этой реакции у носителей противоположных мировоззрений?

В: Честно говоря, не знаю, как получилось, просто наблюдаю жизнь и стараюсь передать то, что вижу. Если получилось правдиво, очень хорошо. Цель достигнута.

Ю: Некоторые критики пишут о том, что в пьесе не дается «нерепрессивной» модели поведения по отношению к гомосексуальным людям. Действительно ли в реальности вы видите такую пессимистичную картину?

В: Мне кажется, чтобы обратить серьезное внимание на проблему, а она имеет место быть в нашем мир, ее нужно усугубить, усилить, тем более в драме, которая живет по своим законам, чем сложнее живется герою, тем большее сочувствие он вызывает у зрителя. В театре вообще сложно обойтись без гротеска.

Ю: Здесь действительно есть над чем задуматься. Постановка идет на сцене уже не первый год, но были ли какие-нибудь сложности в воплощении написанного Вами в пространстве театра? Трудности с цензурой?

В: Проблемы были и есть. Кроме Константина Аркадьевича Райкина в нашей стране на постановку никто больше не может решиться. Да и у этого спектакля непростая судьба. Были и сорванные гастроли, и неоднократные проверки. Знаю даже, что прокуратура читала текст пьесы.

Ю: Тем не менее то, что на спектакль ходят люди всех возрастов, то, что они смеются (горько), встают и аплодируют, показывает, что пьеса пронизывает их сердца как родителей, как «иных» людей и как просто Человеков с такими же, как у всех, сердцами. Спасибо Вам за интервью. У меня остался один последний вопрос: тогда, когда Вам пришла идея такого произведения, почему — как вам казалось — России нужны были (и сейчас нужны) «Все оттенки голубого»?

В: Это простая человеческая история, которая понятна каждому. Любой человек может оказаться в подобной ситуации, думаю, именно поэтому спектакль вызывает такую реакцию. Как пришла идея? Когда я прочитал реальную историю Ивана Харченко (он является прототипом главное героя, то понял, что необходимо написать об этом текст. В пьесе же главный герой обозначен как Мальчик, чтобы показать, что это могло произойти с кем угодно и таких «мальчиков» у нас в стране немало. Но так же, как и Константин Аркадьевич, я думал о том, что дело не в сексуальной ориентации, а в инаковости, которую у нас почему-то почти всегда воспринимают в штыки. Стоит отрастить волосы и на тебя уже косо смотрят на улице, тебе 35, и ты не женат, сразу какие-то подозрения, сочувствующие взгляды и т.д. И вам спасибо за вопросы)