Donate
Poetry

Виктор Багров. Время отсутствия.

Журнал "Здесь"16/06/20 14:091.6K🔥

Время отсутствия — полночь. Между пятью, как кем-то предполагалось ранее, опускаются шторы, примерно напоминающие о моментах, за которыми завтра, уже в размышлении, некому станет следить. После комнат: разломы, сквозняк. В завершениях край, гимназисты, восполняющие почерк смятений. По раздевалкам: хирург, бандеролями — вереск. В печати:


Всё те же люди, те же развалы, то ступающие над тобой, то помноженные, где в скорлупе к половине пятого, рассмеявшись на краю парапета, падают наши соавторы; здесь же, на горловине сжигаемой книги, сломавшись при облаке зеркала, весь во мне разошёлся секатор. Не прикоснуться


Расслабляюсь среди стекла, ощущаю слабость среди людей, смешанных в улицу, корни которой мне не разжать. Потому пробегаю, сжимая объятый лист, кем-то вынутый в коридоре из хрусталя, плинтус которого, кажется, в эту ночь пахнет снегом, больше не сообщая цвет, за пределом почтовым. Через плечо: акварели, распакованные желтки.


всё не сегодня, всё уже после. даже рисунки, пытающиеся сойтись на поверхности олова, чаще расходятся. по песочным часам, возвращённым владельцу, струйками отрицаний легко высказываема полярность, задним числом сохранённая в насекомом. за нашим видом — только аллеи, сегодня датируемые неумолимой птицей с конца ощущений


Сполоснули, забудут изъять

В отражении

Здесь же: цикличный

Обернувший сегмент

Этажа

Прямо в колбе

Не ты

Не газетчик

Когда-то

Уже обещавший

Доставить мне

Дубликат (в поле прежних:

Не прежний), там только:

Вкратце

На подпись


Нет, нет, ошибайся, эти ресницы не прячутся, они просто темнеют. Под глиняным сводом, в этот тридцатый из месяца день, когда никого и всё, в ретушируемом объекте, сообщает лишь о несхожем. Через пижамы тире, о которых в палате не сказано, проступает изнанка, брошенная в закладки, где мнимый немой, повернувшись к обратным, очень резко не схлопнет туман


сократить бы и реки, перешедшие в указатель, где каждое слово, брошенное в конец, так по-новому заплетает все рельсы, окончание которых — мне явившийся пульс. между фразой и в голоде, так нечасто, что успеваешь за ними очнуться, лишние говорят: «перестаньте же, хватит» и тот, что по-прежнему замыкает твой след, перечерченный на брусчатке, окунается в камень на перерыв. эпилог этот: завтра. лишь после: в начало


Здесь не было умерших

Есть действительность

Занесенная в красные

Книги

Вне часто

Собранные в замок

Расступаются

Здесь же

Где расчищено тесное

Надвигается с течь

Под глазами: не хруст

Только вставки

Покинутые ресницей. Пока


Опоздал. На прощанье — южный лист, как всегда пока сложенный вдвое. На пристани: то же. Только северный взмах, возглавляемый птицей, намокшим. За всем остальным: горький запах, пеший погибший, не сумевший доставить часы, в этот год отстающие. По вагонам: юла, не счисление


Всё было, а теперь только есть: общее, настоящее, по которому каждым быть и топтаться. Все там же, у придорожного кафе, где когда-то, созвучно не называясь, валялись лоза и камыш. Под растянутой леской: пели, поют, перестали. У плоскогорья при пешеходной — овраг, не для памяти — сейф. На него не наступишь. Засох. Поступают лишь: длительно. Дни, причалы на повороте:


Весь день — это тоже ты, неумело оформленный чьей-то рукой набросок, впоследствии образующий тень, за которую нам, опоясанным, более не шагнуть. Даже ночью, куда я позднее вошел, всю стойкую память точит-точит волна, где уже ранее бывшая, настоящая ложь, умещается в чайной ложке; на которую, кажется, бросил тюремщик плиту, периметры которой отстроены маком, по нему лишь — вода, по весне приходящая. С нами:


я смотрю на тебя, но иной теперь пятится. от песчаных к листу продвигаются сны, навсегда разлученные с запахом, проносимым над пустошью. происшествие, виноватые слезы, на которых совсем не живет акробат. в это после: внимание


Не в очень ясно, но там. В окружении льдистых звезд, вброшенных после. По окну ноготком: тихо, каплями, заблудившимися на тропе, где только прочим доступен пейзаж, покрывающий слово, вновь не сорвавшееся. На тарелках: овдовевшей росы крайний росчерк. По пятнам:


Ноты молчания, как прокаженные

Дети препятствий

Вшиваются в шарф

Где-то под камнем

В норе: замыкания ключ: преждевременно:

Разрешение

Прочтенное в срыве

Вслух: мост наш на паузе

Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About