Create post

Дурная бесконечность 2019 -0909

Портрет автора этого текста. Фото Рауля Скрылева, 2015. Место — международная графическая конференция российской академии художеств, Дом творчества художников «Сенеж», Солнечногорск, Московская область, Россия.
Портрет автора этого текста. Фото Рауля Скрылева, 2015. Место — международная графическая конференция российской академии художеств, Дом творчества художников «Сенеж», Солнечногорск, Московская область, Россия.

https://www.academia.edu/41053000/%D0%94%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B1%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%87%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C_2019

https://sites.google.com/view/andrei-khanov-conceptualartist/%D0%B5vents/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B5/%D0%B4%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%B1%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%87%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C

http://samlib.ru/editors/h/hanow_a_w/infantawzazerkalxe.shtml

http://philosophystorm.org/infanta-v-zazerkale

Видео-версия — https://youtu.be/K9sDOXfQrGc

1) Текст: Неандрей Неханов (Вонах Йердна)

Инфанта в Зазеркалье

Промозглым пятничным вечером тихо и незаметно прошло величайшее культурное мероприятие Москвы уходящего года. Круглый стол о значимости легендарной Бульдозерной выставки с участием выдающихся московских деятелей искусства. Значимость той выставки трудно переоценить и беседа современных артдеятеятелей была, без сомнения, увлекательной. Но изюминкой мероприятия стало другое. Ее зритель. Вернее, зрительница.

Она была единственной. Но оставалась в зрительном зале до конца, ответив своим покорным присутствием на глобальный вопрос: в чем главный недостаток современного искусства?

Это недостаток зрителей. Зрители арт-мероприятий становятся таким раритетом, что сами достойны быть выставочными экспонатами. Так что культурные шоу профессионалов призваны уже не только привлечь (во всех смыслах этого слова), но и дать возможность посмотреть другим на этот исчезающий вид — зрителя. Пока он совсем не исчез.

Ведь если в Зазеркалье принести зеркало, то отразившееся в нем будет, вероятно, уже не совсем и отражением. А самой реальной реальностью. Минус на минус даёт плюс.

Sent from my iPhone

2) Текст: Андрей Ханов

Текст — перформанс.

22 ноября 2019-го года, в галерее Беляево, в Москве — состоялся круглый стол, посвящённый постмодернистской выставке внутри выставки. Сама выставка происходит много лет и посвящена воспоминаниям о так называемой «московской бульдозерной выставке». Выставка в «выставке о выставке»- главный зал — фотопортреты художников, НЕ участвовавших в «бульдозерной выставке», выполненные Раулем Скрылевым в рамках его энциклопедии «Мастерская московского художника», которой, в печатном виде, вышло уже два или три тома. Само мероприятие — выставка внутри этой выставки, которая сама уже внутри «выставки о выставке».

Описание события

Сами эти художники и автор их фото-портретов за работой в мастерских — собрались за квадратным столом, назвав его круглым, пили чай и беседовали. Пригласили всех желающих. На стульях — в зале, вне стола, сидело несколько зрителей. Один-два. Я прийти не смог, пересказываю со слов Рауля. Как я их сам понял. Он ничего подобного не высказывал, но я каким-то чудом так понял. Лично я не вижу причин прятать очевидное.

Главное событие

Главное событие — художник Франциско Инфанте поднял вопрос о задачах, которые стояли перед живописцами 1960/1970-х, предложил — участникам мероприятия — назвать, как сами эти вопросы, так и решения, к которым художники пришли спустя полвека. Дискуссия растворилась, как сахар в чае — в простом желании старых друзей пообщаться.

Исторический контекст

Первая подобная выставка, протест против советского конвенционизма музеев и худфонда — как известно — произошла на заборе в Одессе, затем в Москве, в парке, затем снова на заборе — в Ленинграде, где КГБ её разгромило. Я и организовал последнюю. То есть, в Беляево был представлен фрагмент этой истории. Ставший — в Москве — новой конвенцией, уже самих художников. Интересно ли это кому либо, кроме самих участников такой тусовки? Выставка показала, что да, интересно. Это — главное.

Новая конвенция

Если изначально это был спонтанный протест против советского сословного соглашения, что считать творчеством, то ответ на него — в Москве — новая конвенция самих художников.

К чему это привело?

1) У такого московского решения проблемы художника, спустя пол-века, нашлась, как минимум, пара зрителей. Проблема современного художника — отсутствие зрителя, зритель и есть картина. Смысл живописи отделился от холста и растворился в пространстве социальных отношений вокруг картины, миллиарды вариантов дурных отражений отражений отражений отражений отражений. Как собрать их снова в картине?

2) Рефлексия Рауля Скрылева, которую сами художники восприняли комплиментом. Почти все, кроме Франциско Инфанте, сама его фамилия уже воспринимается постмодернистской игрой слов, фамилия-перформанс, маркёр вызова общественным устоям. Художник — по всей видимости — умело пользуется ожиданиями своего зрителя. Ведь главное — в творчестве — понять самого себя, какая твоя роль уравновешивает твои сны. Какая именно роль гармонична? Только твоя собственная, остановить отражение сна и речи, обрести их единство. Это как избавиться от наваждения нормой творчества. У каждого она своя. Он зациклил отражения человека природой и природой человека. Воспринимайте как хотите… Восприняли.

Мастер-класс

Вот и здесь, в круглом квадрате — своими провокационными вопросами он снова отразил отражение идей художников в фото-портретах самих этих художников. То есть, сам не отразился в зеркале. Проявил талант и опыт мета-рефлексии, выразил своё собственное ощущение идеи жизни, причём — простыми словами и непринужденно. Не ответом, но вопросом. Показал всем присутствующим мастер-класс игры в художника.

Ответ зрителя — неинтересен

О чем подумали один-два зрителя продемонстрированной им «игры отражений»? — осталось неизвестным. Конечно, по правилам концептуальной игры в дурную бесконечность отражений отражений, организаторам следовало бы посадить их за стол, а самим художникам — пересесть в зал и послушать, что они им скажут.

Картины в музеях и есть ответы зрителей

Зритель принципиально не способен понять ощущения художником идей, картины — лишь рисунки таких ощущений. Зритель руководствуется собственным чувством картины и ожидает простого и понятного имени этого своего чувства. Думает, что художник, как раз это и рисует — именно это имя чувства зрителя. Верит в это. Кураторы музеев называют эти имена чувств зрителей, они и хранятся в музеях, как отражения картин — отражений ощущений художника в представлениях зрителя.

Московский креато-консерватизм

Но, во первых, в Москве это немыслимо, поменять зрителя и художника местами — здесь все игры художников сводятся лишь к определению иерархии статусов, во вторых — никто просто не догадался этого сделать, так как зрителя такого сложного перформанса в Москве не наблюдается. Так — в этой тусовке, видимо — считается.

Альтернативная арт-блевотина

Все это напомнило мне другую выставку, ноября 2017-го года, в мультимедиа арт музее Свибловой, когда никому не известные молодые художники, сами они именовали себя «стрит-танцорами» и по музею действительно ходил синий человек без глаз, но в тёмных очках и танцевал, сели за стол, где два часа сетовали, что музей запретил им пить вино и рассуждали о никому, кроме них самих, более не интересных проблемах своей тусовки и рассказывали зрителям, которых пришло несколько десятков — о том, как они устраивали точно такие перформансы в галереях в Германии, напиваясь там до блевотины и зрители, которых были сотни, этому аплодировали. Московский музей согласился показать лишь социально приемлемое отражение перформансов этих художников-танцоров, проводимых ими в Германии. Что нам теперь остаётся? На сухую? Перформанс — кто среди нас главный? Обсуждая этот вопрос — они перепугались.

Выставка, как погром выставки

Я пригласил их на свою выставку, врубил им «д — атскую видео — оперу», отчасти напоминающую арии ревущих мотоциклов без глушителя и предложил им станцевать в лучах проектора на фоне картин. Они, по началу, восприняли игру честной и были в мыле, но затем — в самом конце, через три часа ревущего представления, главный их спикер — изменил тактику, стал биться головой о стену, через картины. Стал срывать мои картины со стен галереи и ломать их под музыку. Я показал видео этого представления в западных галереях.

Фаллосы на лбу

Затем, как мне рассказали, он стал проводить сольные перформансы в Германии, наклеивая себе на лоб бумажку со словом HUI. Метафора раскрытия третьего глаза. Здесь я вспомнил другой перформанс, московскую девушку-художницу, которая приходила на выставки современного искусства в Финляндии в фаллосом на лбу. Она и ко мне на выставку пришла, в 2014-м году, но без аксессуара, лишь отражала его своими рассказами.

Творческие статусы

Очевидно, что мастерская художника в Москве стала символом статуса художника, потому логично, что галереи показывают не картины, а фото таких мастерских. Гримерку артиста. Вспомнил старый фильм «Скромное обаяние буржуазии», где тусовка, собравшись за столом, вдруг обнаружила, что угощение бутафорское, и, в этот момент — раскрылся занавес и зрители зааплодировали. Некий шутник заманил тусовку на сцену местного театра. Пьесой был возмущённый уход актёров со сцены. Зрители были в восторге.

Игра в художника, как протест против игры в художника

Сам Рауль Скрылев, оставив живопись в начале нулевых и переключившись на фото — как я думаю — тем самым выразил личный протест против московской мастерской художника. Если — в мастерских — сосредоточено пространство для социальной игры в модернизм, то все, что вне такой мастерской — сама жизнь — пространство для игры в постмодернизм.

Главная проблема художника в Москве

Но, есть проблема, в Москве, операторы выставочного пространства — без грима артиста статусом его гримерки — не видят самого артиста, и не загримированным по всем правилам — на сцену не выпускают. Вот художники и раздеваются на публике, тоже — грим.

Оригинальный ответ

Оригинальный ответ — гримироваться не в собственной мастерской, а отражением чужих мастерских. Книги, выставки в музеях и сама жизнь — показала: кураторы не видят разницы.

Три зрителя

Нашлось, как минимум два зрителя такого концептуального перформанса, это точно я и ещё одного проявил перформанс Инфанте. Я открыл книгу Рауля Скрылева и первое, что там прочёл — фразу Виталия Пацюкова, что «Живопись есть театр изначально». Закрыл книгу, и так всё понятно. Значит — уже три зрителя. Виталий — художник, известный в качестве куратора — тоже перформанс отражений.

Творчество — вечно и естественно.

Но, часто человек сам от себя его прячет, но оно, как гераклитова вода, все время просачивается через любую норму представлений — что считать этим творчеством. Собственно, видеть эту природную основу жизни — здесь и сейчас и есть искусство. Я оценил все три перформанса: Рауля и Виталия и Франциско Инфанте. Понял ли это кто-то ещё — меня не интересует.

Творчество в том, что бы говорить правду о своих ощущениях идей.

Четыре элемента или принципа композиции.

Говорить. Правда. Ощущение. Идея. Отсутствие какого-либо элемента такой композиции превращает все в китч — подмену творчества пустыми разговорами о нем. И, не важно, картина ли это, фотография, текст или перформанс. Не композиция нарисована на картине, а сама картина — композиция чувств и ощущений жизни. Когда наоборот — это ремесло, академизм обрыва отражений, только одно из отражений есть ложная истина.

Далее


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About