Мировоззрение -0215
Нет никакой проблемы современности, есть проблема контемпрорари (современника) — ложь как социальная норма. И решается эта проблема очень просто — самому не быть таким, тогда и скрывать пустыми разговорами о проблеме современности — просто нечего.
Жизнь настолько прекрасна, что врать о ней — значит не жить. А жить — это делиться полнотой жизни.
Разум человека так устроен, что одновременно погружает человека в мир лживых фантазий о жизни и одновременно освобождает от них. Происходит это потому, что подлинная жизнь есть миф или концепт, а художественный опыт и рациональное познание — лишь пределы такого внутреннего видения, доступного каждому, сама жизнь — благодать — между ними.
Ни один предел не даст представления о целом, которое есть — непротиворечивое единство всех пределов.
Тайна человеческого разума в том, что степень достоверности восприятия и чувства жизни — есть оттенки семиотического знака. Как точки некоторого пространства мыслей — матрицы.
Три измерения этого пространства — форма идеи (символ или буквальная икона реального и понятного), смысл, как интерпретация самим человеком формы посетившей его идеи (от частного или максимы к общему или императиву) и главное — степень достоверности означения идеи её смыслофоомой — категоричность мысли (от гипотезы, сословного интереса, нотации, самоиронии к аргументу, духовному открытию.
Между этими пределами — находится пример (метафора идеи), лицо факта наличия у идеи формы и самый главный аспект знака, с которого начинается мысль интеллектуала — образ, концепт, благодать, консенсус, творчество, как принцип единства означающего (слов о форме и смысле идеи) и самой идеи.
Эту матрицу мышления можно представить самым обычным трёхмерным кубом, кристаллической решеткой и ориентироваться в ней, как в самом обычном здании.
Подвал — обыденные реальность и понятность (котел отпления, запасы еды и вина), чердак — символическая поэзия, первый этаж — метафоры, как указатели на идею такого дома.
Левая сторона — детская половина, частное, хайп, правая — сторона стариков — власть закона.
Фасад с флагом показывает лояльность своему сословию и патриотизм, дальняя сторона — красный угол — место для уединённых размышлений и молитв.
Многочисленные обитатели всех частей этого дома мышления человека встречаются в столовой, в центре здания, за большим столом, где они могут договориться друг с другом или напротив — переругаться, могут принять коллективное решение или не принять его. Когда человек открывает рот — он оглашает это решение.
Но и такие его решения — тоже лишь обитатели огромного города — мышления всего человечества, устроенного точно так-же. Перемещаясь по этому городу и решая какие-то свои дела, человек участвует в выработке решения города. Как ни подменяй эти решения поверхностными признаками, как не пытайся встать у руля, как не своди их к алгоритмам — это ничего не изменит, жизнь одновременно — и наиболее общее и частное, и буквальное и символическое и обман и правда. Гармония всех пределов. Некоторая картина способна указать на эту полноту жизни.
Общаясь друг с другом, люди сочетают такие свои знаки мышления — как прикладывают различные осколки стекла-сознания друг к другу. Подходит — не подходит. Это передача информации, точно как в компьютере.
Отличие природного компьютера жизни от придуманного человеком вычислителя — как отличие квантового компьютера от обычного. Компьютер жизни — сложнее. Но, мы редко осознаём себя его пользователями, часто — лишь проводим вычисления заданных другими обстоятельств.
Если ты не пользователь, то всё, что тебя интересует — лишь комфорт приёма и передачи информации, через собственную ячейку памяти, без её обработки. Это и есть общество потребления, управляемое упрощённым клиповым мышлением — клубок проводов между процессорами.
Жизнь — есть ответ на все вопросы.
Моя картина о том, что не все сошли с ума.
Разговоры об
«Постмодернизм» — в книгах и речах деятелей контемрорари — показан как устаревший «модернизм», а «искусство контемрорари» — как «современное искусство», когда, на самом деле — это лишь «искусство современника» — дословно «не искусство» (Дасман) — отказ от непонятного «современнику» вечного искусства в пользу понятного ему отражения житейской обыденности. Подмена информации — комфортом её потребления.
Контемрорари — это не тренд в искусстве, это тренд забвения искусства, вызванный к жизни рождением арт-рынка в современной его форме, это обычай циничной подмены творчества откровенной подделкой.
«Зритель всё равно не заметит разницы» — девиз контемпрорари. Деятели контемпрорари всё это прекрасно понимают, но продолжают врать, так-как это их хлеб. Это не проблема для искусства. Искусство — то, что больше упрощения искусства методом контемпрорари.
Музеи, творческие союзы и академия — со сменой поколения — приняли концепцию контемпрорари и потому, музейные кураторские проекты (подделка) сейчас мало отличаются от галерейных (подделки подделки) или от проектов коммерческих центров современного искусства (подделки подделки подделки).
Подлинное творчество связано с «телосом», энергией жизни:
Ясность мыслей означает ненамеренность творчества. И наоборот. Творчество — редкое гармоничное сочетание искусства и житейской обыденности, само искусство — нематериально, это трансцендентная идея, локализованная глубоко в душе каждого человека, картина лишь ее символ.
А, что о своей картине говорят деятели контемпрорари? Только то, что — как им самим кажется — только и способен понять их потребитель, но, возможно, что они и сами не понимают что говорят (что врут).
Метафоры духовного открытия всегда стираются от долгого употребления культурой или выворачиваются ею на изнанку, как сейчас, поэтому необходимо периодическое обновление значений всех терминов — новый авангард — повторное духовное открытие древнего мифа о разумности человека.
Контемпрорари является — по сути — самой обычной культурой городского обывателя, его собственным пересказом уже пересказанного кем-то, лишь выдаваемого за собственное творчество, то есть — является сословной или корпоративной правдой (выражением определённого дискурса, идеологии, мировоззрения, модуса мышления). Современность этого феномена — в демонстративном переступании через черту между ложью и правдой о душе, мышлении человека и его искусстве. Это можно объяснить тем, что интернет уравнял в правах любые сообщения. Дурак всегда считал себя мудрецом, как и наоборот, но — до компьютера и интернета — это не распространялось так быстро и масштабно.
Представьте, что все отвергнутые компьютерным процессором неверные решения задачи — демонстрируются, на экране, одновременно с верными. И каждая микросхема способна заплатить за признание именно её решения — единственно верным.
Процессор перестаёт решать задачу и начинает зарабатывать деньги, демонтстрируя на экране компьютера то, за что ему заплатили микросхемы-идиоты.
Постмодернизм не отрицал поиск истины, он лишь уточнил сферу этого поиска — консенсус всех мировоззрений. Любая сословная точка зрения на истину об искусстве — ложна. Истина одна — поиск человеком в хаосе своего разума, его структуры — консенсуса всех точек зрения, это древний миф о человека, пересказанный метафорой компьютера, сам миф всегда был таким, от века к веку менялась лишь его метафора. Понимаемая буквально она приводила к смысловым галлюцинациям и остановке вычислений. Новая метафора — возобновляла процесс.
Без влияния невыразимой идеи искусства на жизнь человека, последняя утрачивает смысл. Все, что нужно для гармонии духовного открытия и обыденности — это творчество — знак единства идеи искусства и разговоров о ней. Такое единство включает в себя и художественную практику и ответную реакцию зрителя. Уничтожение картины не уничтожает её идею, как и признание картины экспертами не делает её искусством.
Постмодернизм не против истины, он просто призывает не говорить про истину на каждом углу, так-как любые такие разговоры — обман, а просто демонстировать её своими делами. Композиция не в картине, сама картина и есть композиция (единство) внутреннего ощущения подлинного мира и мира житейской обыденности.
Все люди играют социальные роли, произнося те или иные ключевые слова. Так они узнают, кто в какой игре или в касте. Признать любую свою роль в таком социуме — злом и преодолеть это творчеством — очень непросто. Необходим пример, картина, как метафора такого преодоления себя кем-то конкретно. То, что очевидно без слов критиков.
Слова такую истину не вмещают, необходим предмет, как знак или указатель на её идею. Метафорически истина может быть только нарисована. Каждый раз новыми формами. Такой знак материализуется — влияет на мышление. В это необходимо просто верить
