Образование девочек в азербайджанской деревне: как фонд «Наджима» помогает женщинам получить шанс на будущее
Формально женщины в Азербайджане имеют возможность получить образование и устроиться на работу, однако на практике это не так просто. Особенно много барьеров из патриархальных предрассудков встречают на своём пути деревенские жительницы: часто девочкам не дают окончить школу и рано выдают замуж. При этом, по данным за 2019 год, численность сельского населения Азербайджана составляла 47,2%. В такой ситуации хорошее образование для сельской женщины — это шанс изменить своё положение.
Об этой проблеме мы поговорили с Айтен Якубовой — основательницей благотворительного фонда «Наджима», который помогает азербайджанкам получить образование. Организация начала работу в октябре 2022 года, а в состав команды входят всего несколько человек: сама Айтен, её муж и сооснователь фонда Шакир Сейфуллазаде, кураторка Фонда и преподавательница Фериде Агаева и дизайнерка Анастасия Недбайлов. Но у них уже получилось провести несколько курсов английского языка и организовать учебный класс в пристройке возле дома одной из деревень. О том, как работает Фонд, как к посещению школьницами курсов относятся их родственники и как можно поддержать работу организации, читайте в нашем материале.
Интервью: Анастасия Полозкова
Над текстом работала анонимная редакторка
Почему с реализацией женских прав в Азербайджане большие проблемы?
Причина — в патриархальности общества. Причём со стороны Азербайджан не выглядит жутким: мы не так много слышим ужасных историй из этих мест. Многие [иностранцы] приезжают в Баку и видят современных женщин, которые живут так, как им хочется. Люди думают, что это распространяется на всех, но если заглянуть глубже, то можно обнаружить, что в деревнях всё очень плохо. Например, в нашей деревне до сих пор проверяют девственность до брака (ВОЗ считает тестирование на девственность нарушением прав человека, да и сама эффективность теста научно не доказана — с медицинской точки зрения, проверка гимена имеет менее 10% точности в определении «девственности» обследуемых — прим. ред.). Женщину могут выгнать из семьи или даже убить, если она не прошла тест. Многим не разрешено работать, более того, есть регионы, где женщинам даже не позволено выходить из дома. В Азербайджане повсеместно присутствует тотальная зависимость [от членов семьи мужского пола]: сначала от отца и братьев, а потом — от мужа.
Почему для тебя лично было важно создать фонд, помогающий женщинам?
Я росла в азербайджанской семье, хотя родилась и выросла в Москве. Каждое лето я ездила в деревню, оставалась там по нескольку месяцев. Я была свидетельницей историй многих женщин, с которыми плохо обращались, подвергали физическому, сексуализированному и психологическому насилию. Я видела женщин, которые находились в тотальной зависимости от мужчин и не могли распоряжаться своей жизнью.
Очень рано я начала интересоваться феминизмом и политикой. Повзрослев, стала политической активисткой, пришла в социалистический феминизм. Я считаю, что это тот формат, который может нам всем помочь. Однако работа с позиции активистки, феминистки и социалистки довольно проблематична в азербайджанских деревнях. Я понимаю, что, возможно, это звучит неправдоподобно, но у многих девочек там нет телефонов и интернета: они не знают ничего о том, что мы говорим и что обсуждаем. Это всё далеко от обыденности этих женщин. Поэтому я подумала, что в первую очередь важно образование.
Почему для меня важно помогать женщинам? Потому что я женщина, я азербайджанка. Уверена, что те же проблемы есть и в Армении, и в Грузии, и в России в деревнях, но раз я из Азербайджана, знаю язык, мне близки эти темы, эти женщины такие, как и я, то у меня больше шансов им помочь.
Как пришла идея основания Фонда? Почему он называется именно «Наджима»?
Мы [Айтен и Шакир] всегда очень хотели помогать женщинам в Азербайджане. Думали и про кризисный центр, и про другие форматы, но в итоге поняли, что первый шаг — это образование. Если у тебя есть образование, то ты можешь найти работу; у тебя есть деньги, чтобы уйти от мужа в случае домашнего насилия. Ещё, если ты поступаешь в университет и уезжаешь в большой город на учёбу, то тебя не выдают замуж в 16-17 лет. Ты можешь работать, выбирать, что-то решать про свою жизнь, то есть образование — это первостепенная вещь, которая нужна многим женщинам и с реализацией которой очень большие проблемы в Азербайджане.
Шакир тоже всегда придерживался таких взглядов. Наджима — имя его бабушки, которую он очень любил, она была ему как мама. С бабушкой он рос до 5 лет, пока родители не забрали его в Россию. Она умерла очень рано
К тому же Наджима была невесткой в доме дедушки. Шакир видел, как с ней обращался дедушка, который пил, бил её и так далее. Видел, как бабушка убивалась работой в саду, дома, с детьми и мужем, но при этом не имела ничего своего. Шакиру было её жаль, и потом он очень тяжело переживал её смерть. Поэтому мы подумали, что дать Фонду имя бабушки будет правильно.
В чём ты видишь основные цели и задачи Фонда?
Основные цели и задачи — помочь хотя бы чуть-чуть улучшить положение женщин, помочь им справиться с имеющимися проблемами. Мы думаем о создании женского сообщества: не хочется, чтобы всё заканчивалось на образовании. Мы хотим создать комьюнити женщин, которые продолжают друг с другом общаться. Через наши соцсети мы планируем заниматься просвещением: говорить на основополагающие темы, о которых девочки в деревнях часто могут не знать. Например, слово «феминизм» в Азербайджане считается чуть ли не ругательным. Мы хотим проводить встречи, в том числе и онлайн.
Как именно Фонд помогает женщинам Азербайджана получить образование?
Изначально мы думали [как про целевую группу] про взрослых женщин, у которых есть ноутбуки и интернет. Мы предполагали онлайн-формат курсов разговорного английского языка, потому что сейчас в Азербайджане, как и во многих других странах, необходимо знать английский, чтобы устроиться на работу, а учить язык очень дорого. Для самих учениц это бесплатные занятия, а труд учительницы мы оплачиваем.
Мы нашли прекрасную учительницу — Фериде. Она мама троих дочерей. Фериде вышла замуж, переехала из города в деревню и всё время пытается помогать девушкам. Когда мы познакомились с ней, то поняли, что можем делать что-то вместе. Сначала Фериде вела онлайн-курсы разговорного английского [для взрослых женщин]. Длительность одного курса — четыре месяца, мы провели уже два потока.
Однако мы хотели помогать именно девочкам из деревень поступать в вузы, поэтому решили сделать курс для 9-классниц по подготовке к экзамену по английскому языку. Сейчас занятия проходят в деревне Вендам (район Гебеле), где живёт наша учительница Фериде, на территории её дома, в пристройке, которая раньше была магазином.
Фериде вместе с мужем, который её всячески поддерживает, сделали ремонт в пристройке, купили парты, всё обставили. Мы набрали 12 учениц из этой и соседних деревень и начали проводить занятия два раза в неделю. В феврале 2024 года, когда девочки будут уже в 11 классе, ученицы станут сдавать экзамен по английскому языку.
С сентября этого года ещё будет курс математики и азербайджанского языка для этих же девочек. Чтобы поступить в вуз, надо сдать пять обязательных экзаменов, включая азербайджанский и английский языки и математику. Мы поможем девочкам подготовиться к трём из пяти: уже нашли учительницу по математике и сейчас в поисках преподавательницы по азербайджанскому языку в том же регионе (чтобы проводить занятие в нашем помещении).
Так мы помогаем девочкам поступать в высшие учебные заведения. В то же время мы понимаем, что с поступлением в вуз не решаются все женские проблемы, например, трудоустройства и общества. Но образование — это первый шаг на пути к изменениям.
К слову, мы хотим брать на работу именно женщин, потому что с трудоустройством женщин в Азербайджане тоже большая проблема. В деревенских школах нанимают предпочтительно мужчин, потому что «им надо кормить семью». В итоге учительницы остаются, как правило, с меньшим количеством рабочих часов.
Как много женщин к вам уже обратились за помощью? Каковы их истории?
Мы начали, когда у нас не было ещё даже названия фонда, сайта, были только мы с Шакиром, горящие желанием что-то делать, и Фериде, преподающая английский. В первом потоке было 12 женщин, которых мы выбрали из 20 наиболее нуждающихся человек: матери-одиночки, многодетные мамы из деревень. Когда 4-месячный поток закончился, то на второй нам поступило уже более 50 заявок. Нам снова пришлось отбирать 12 человек для разговорного клуба.
Когда мы начали делать курс для 9-классниц, мы столкнулись с тем, что если родители отправляют к
Кроме того, когда мы запустили курс для 9-классниц, нам поступило около 60 заявок от женщин старшего возраста, которые не получили образования и которые хотели бы учиться сейчас. Они очень просили помочь им освоить любую профессию. Поэтому мы обдумываем эту идею.
Что касается второй части вопроса, то недавно мы публиковали пост в соцсетях с историями этих женщин. Откликаются мамы наших учениц. Мы просили поделиться их своими историями, и для меня стало удивительным и приятным открытием, что женщины в Азербайджане готовы к диалогу, они готовы рассказывать, что с ними происходит. Они действительно считают, что образование важно. Женщины говорят, что готовы сделать всё, чтобы их дочери поступали в вузы и не заключали ранние браки, как они сами. Мама одной из наших учениц рассказывала о том, что её выдали замуж в 16 лет, она родила троих детей, не училась, а муж её бил. Она терпела.
Сейчас она говорит, что в 56 лет понимает: будь у неё образование, она бы не терпела и развелась.
У нас много историй о девушках, чьих братьев отправили учиться, а их нет. Куча историй о ранних браках. Многие девочки рассказывали и о том, как им запрещали ходить в школу, а они бегали учиться втихаря; или о том, как матери втайне от отцов нанимали репетитора, но этого было недостаточно, чтобы поступить в вуз. Ещё меня впечатлила история женщины, которая сейчас работает охранницей в школе и всё ещё мечтает учиться: ей дали закончить только семь классов и потом выдали замуж.
Расскажи, пожалуйста, про историю Айсун, и как ей помогал Фонд? Учится ли она где-то сейчас?
Айсун жила в деревне и воспитывалась матерью-одиночкой до 17 лет, пока не вышла замуж за Закира. После чего переехала с мужем в Россию без знания языка, без друзей и знакомых. Айсун оказалась в тотальной изоляции и зависимости от Закира, который вскоре стал применять к ней насилие. В течение 4 лет Айсун жила в бесконечном потоке насилия. Её желание развода никто из родственников не поддержал. Девушке пришлось втайне и без средств к существованию лететь в Азербайджан, чтобы подать заявление в полицию на мужа о побоях и бороться за себя и своего ребёнка в череде угроз, давления и непонимания.
Полностью историю Айсун можно прочитать тут.
Когда к нам обратилась Айсун, Фонда ещё не было. Непосредственно Айсун помогали я и Шакир. Например, купили ей билеты.
Айсун просила об очень конкретной помощи: она знала, что должна делать. Так, она просила помочь ей уехать из России в Азербайджан, потому что она гражданка Азербайджана, знает язык, может защищаться в правовом поле и обращаться в полицию. В России она была лишена прав, её запирали в квартире, отобрав документы. Айсун сначала приехала к нам в Стамбул, а потом отправилась в Азербайджан.
Дальше я была на связи и организовывала различные сборы среди знакомых: небольшие суммы, но, учитывая, что Айсун периодически нечего было есть и нечем кормить ребёнка, эти деньги ей очень помогали. Также я выступала как правозащитница: сопровождала её по телефону во многих инстанциях. Например, когда её запугивала полиция и когда ей угрожали различным бредом вроде Интерпола и депортацией из страны, Айсун подключала меня, а я разговаривала с этими людьми как юристка, и они уже по-другому отвечали.
И, конечно, моральная поддержка: мы с Айсун всё время были на связи. Я максимально близко воспринимала её историю, проживала эти события вместе с ней. Она не боялась. Она делала всё, что могла. Это звучит банально, но для меня как для ребёнка, в семье которого было домашнее насилие, а мама не развелась и не боролась, потому что так не принято, Айсун действительно героиня. Она хотела жить, хотела нормальной жизни своему ребёнку и сделала всё для того, чтобы этого достичь. Помогать ей было для меня гордостью: быть сопричастной к такой истории силы. Сейчас Айсун учится в колледже на учительницу начальных классов, а потом собирается поступать в вуз. Она тоже не смогла раньше учиться, потому её рано выдали замуж.
Какие планы на будущее у «Наджимы»?
У нас очень много планов. В первую очередь, как я сказала ранее, мы хотим в сентябре запустить курсы по математике и азербайджанскому языку. К сожалению, пока мы вынуждены прервать курс по разговорному английскому для взрослых женщин, потому что все планы упираются в деньги: у нас нет какого-либо финансирования. Сейчас все выплаты учителям мы покрываем за счёт зарплаты, моей и Шакира. Но очень не хотелось бы закрывать этот курс, потому что он приносит плоды: ученицы с первого потока пишут нам о том, как нашли работу или запустили своё дело.
К тому же для шести учениц из соседних деревень мы нашли таксиста: девочек в Азербайджане не пускают ходить пешком в соседние деревни или ездить на автобусах, потому что это считается неприличным и может запятнать их честь. Оплата работы таксиста стоит недорого: в районе 2 000 рублей в месяц.
В общем, вся зарплата учителей, деньги на такси, электричество, бумагу, ручки, учебники — все эти расходы лежат на нас. Мы очень много всего хотим сделать, но пока приходится себя осаживать.
Также у нас есть мечта устроить обучение в деревнях для мам наших учениц и для других женщин в возрасте, которые считают, что у них уже больше нет шансов на будущее, но всё же мечтают учиться и
Ещё мы хотим запустить коливинг в Азербайджане, который был бы центром экотуризма (куда можно будет приехать для работы в огороде, ухода за животными и волонтёрства), а деньги с его реализации шли бы на образование для девочек. Нечто вроде «Дома Наджимы». Его можно было бы также использовать как перевалочный пункт для девушек, которым нужна помощь. Мы очень хотим сделать что-то подобное в Азербайджане, поэтому если у
Как можно помочь Фонду?
В первую очередь, финансово. Вопрос денег всегда щепетильный, и люди стесняются об этом говорить, но я не стесняюсь, потому что деньги — это то, что может помочь девочкам учиться и не повторить печальные судьбы многих других женщин. Нам очень пригодится любая финансовая, даже самая маленькая, помощь, потому что девочкам не на что покупать канцелярские принадлежности.
Помимо финансов, нам нужна волонтёрская помощь различного рода. Я никогда раньше не делала фонды, и сейчас у нас в штабе — мы с мужем, моя подруга Настя, которая занимается дизайном и по совместительству многими другими вещами, и наша учительница и кураторка на месте — Фериде. Нам очень нужна помощь с написанием текстов (например, статьями на просветительские темы для наших страниц на любом языке, мы переведём), с переводами на английский и азербайджанский, с ведением соцсетей, нужна помощь в поиске средств. Мы хотим организовывать различные онлайн-мероприятия для девочек, а значит, нам нужны спикерки. Нужны люди, которые разбираются в темах, связанных с образованием (даже если они не знают азербайджанского языка, то мы можем делать перевод), дизайнеры, маркетологи. Нам нужны и просто люди, которые разделяют наше желание помогать женщинам.
Сейчас на фоне блокады Арцаха мы не можем не спросить про отношение Фонда к действиям азербайджанской власти и военных. И какова твоя позиция по этому вопросу?
Мы понимаем, что работаем в стране с такими отягчающими обстоятельствами, но мы не политическая организация, а скорее, сервисная, помогающая конкретным женщинам в конкретном вопросе: азербайджанкам в деревнях получить образование. Девочки, которым помогает Фонд, получают помощь не на основании каких-то политических взглядов. У них, как и у Фонда нет политических амбиций и цели участия в политике.
Поэтому здесь я могу сказать только лично от себя. Я, конечно, считаю что любая военная агрессия — это ужасно, и войны в принципе как явления не должны существовать в современном мире.
