Зритель привык получать команды: когда войти, когда аплодировать, смеяться, не шуметь, когда уйти. С приходом буржуазного театра команды стали настолько очевидны, что зрителю вообще не нужно использовать внимание и вообще что-нибудь делать. Отсюда самоуверенность зрителя, ведь он знает, что правильно выполнит свою работу, если ему дадут правильную команду.

В отсутствие команд открывается задача зрителя, которая состоит в том, чтобы обращать внимание, направлять его, создавая из него волну, на которой дрейфует акт игры. Быть зрителем это целая профессия, которая имеет много общего с профессией актера. Например, работа зрителя имеет препятствия в виде зажимов. Когда акт игры выходит за сцену, в пространство зрителя, неопытный зритель не может повернуть голову, пошевелиться или увернуться от актера. Он теряется, не знает куда отдать внимание. Надо учиться быть зрителем, органично обращающимся со своей властью, властью обращать внимание, которое и создает пространство Публичного.

Театр это сопротивление вниманий зрителя и актера. Актера, закрытого в своем спектре болезней, в своих одержимостях, паранойях, шизофрениях, пытаются пробить зрители, одержимые желанием завладеть вниманием актера. Исполнение желания зрителя считается грехом в театральной сфере, ровно как и исполнения желания актера (независимая от внимания игра). Исполнение желаний это всего лишь поиск усиленных сопротивлений, попытки раскодировки Публичного: Театру нужен не зритель, а сопротивление.

Нужно создать или искусственно симулировать зрителя, который стремится разрушить постановку (выбежав на сцену, сломав реквизит, ударив актера и т.д.). Готовая постановка, готовый театр только тогда будет готов, когда он будет способен выдержать любое желание зрителя. Идеальный театр это тот театр, в котором любое происшествие, импровизация, неожиданность, желание зрителя выглядит как постановка. Для этого постановка должна включать весь мир одновременно, всю историю, все будущее и прошлое, все типажи, все слова, все дискурсы и тексты, все методы. В театре должна быть одна единственная постановка — вечность. Такая постановка заживо сожрет зрителя, переварив его в реквизит, оставив лишь энергию его сопротивления, на которой и работает вечность.

Солдату интереснее умирать, когда он знает как работает поле боя, как функционирует наступление, защита, фланги, по этой же причине актёр не замечает как он умирает, когда изолирован. Намного сложнее задача актёра от пуль уворачивающегося, или в пули стреляющего. Вовлекая вражескую, зрительскую сторону в зону Публичного или пытаясь нивелировать море внимания, происходит сепарация, капитуляция актёра перед Публичным.

Политика изоляции и четвёртой стены не должна обозначаться в принципе как особая, её вообще не стоит выделять. Актёр — это агент, внедряемый культурой в сопротивляющуюся сторону ради дезорганизации и пропаганды. Дар раскодировки и изолированность это способы перенесения энергии стыда с актёра на зрителя. Задача актёра пристыдить зрителя за непонимание и что более важно, за незаинтересованность. Одним лишь действием, а не призывом намекнуть на всю ту территорию культуры, которая порывается к Ничто.

Театр это воспитательная институция, как и вся культура, носители которой воспитатели. Актёр это воспитатель, навязчивый и преследующий, но никогда не указывающий, а лишь намекающий. Как и все воспитатели актёры воспитывают в связи с требованиями той или иной идеологии. Буржуазный актёр воспитывает нравственность, тягу к прекрасному, рассказывает о прелестях потребления, в-общем, кодирует, в то время как акционист, мутант, моряк Публичного, дезорганизует, деконструирует, декодирует, освобождает или намекает, куда нужно двигаться, чтобы освободиться.

Но в любом случае воспитывается не зритель, а всё общество разом. Воспитание происходит не через зрителя, а косвенно, через атмосферу, которую несёт слух, легенда о великой баталии внимания, о извержении вулкана Публичного. Зритель, тот кто решился стать зрителем, прямой участник процесса, каждый раз по входу в Публичное, клянётся, что воспринятое будет преобразовано в пропаганду или контр-пропаганду, пиар, что воспринятое это колоссальный опыт, ставший практической частью его, зрительского бытия. Зритель это параллельный актёр, выступающий паралельно с постановкой, выступающий во время спектакля. Он играет того, кого хочет видеть актёр: наблюдателя, критика, судью, сверх-я, обязательный элемент — всё что оправдывает всегда бессмысленную агонию действия.

Наш театр хочет освободить зрителя от такой грязной роботы, которую выполнять ему должно быть стыдно. Работу по оценке, по нескончаемой попытке установления Единого Критерия — цензурирующую работу. Мы хотим освободить его, чтобы он освободил нас. Пройти мимо или вовлечься в действие — задача зрителя исчезнуть и на ослепляющей вспышке энергии дать развернуться пространству Публичного, ведь там, где заканчивается зритель, начинается театр.

Фото: https://www.instagram.com/ketzal_coatl/