Алек Хаксли — художник, графический дизайнер и фотограф из Сан-Франциско, штат Калифорния. Родился в 1980 году. Профессионально заниматься живописью Алек начал, можно сказать, совсем недавно, с 2009 года, что не помешало ему довольно быстро сформировать свой стиль со вполне узнаваемой фотореалистичной манерой, темным колоритом и сюрреалистичными сюжетами. Одним из центральных и часто используемых образов в его творчестве стал образ обнаженной девушки в герметичном шлеме космолетчика.

Обнаженное женское тело вполне вероятно выступает в работах Алека, как символ земного, природного начала в человеке. Шлем — продукт индустриального общества, продукт другой природы, человеческой. К тому же данный шлем ассоциируется не просто с индустриализацией, но напрямую ассоциируется с космосом. Человек вышел в космос, прыгнул выше головы, изобрел такие механизмы, с помощью которых уподобился некому «технобогу». Но, несмотря на это, он остался всё тем же человеком, земным существом, с которого так легко сбросить все эти одежды, все эти покровы. Обнаженное тело, соединенное с какой-нибудь технической деталью — отсылка к идее синтеза природы и техники. Это подчеркивают изображения девушки в шлеме верхом на разных животных. Человек — это перемычка, мост между мирами. Пока голова его (душа, сознание, мысли) где-то в космосе, облаченная в суперсовременный шлем из сверхпрочных и сверхудобных материалов, его тело все также подчинено старой доброй земной природе. И не только земной природе, но и земным страстям, земным играм, всему тому, что «человеческое, слишком человеческое», о чем у Алека свидетельствует образ мужчины, не расстающегося со своим деловым костюмом, как со своей второй кожей.

Илья Ид: Расскажи пару слов о себе, несколько фактов из твоей биографии; твои достижения; когда ты стал заниматься творчеством, какими видами творчества ты занимался или пробовал заниматься; чем занимаешься сейчас.

Алек Хаксли: Свои первые шаги в искусстве как, наверное, и большинство художников, я сделал в детстве. Мне нравилось рисовать, раскрашивать, лепить и вообще создавать что-то из окружающих предметов. Когда мне было 8 лет, родители купили мне первую камеру, и с этого началось мое увлечение фотографией. Я никогда не ходил в художественную школу, не обучался искусству, но всю свою жизнь я создавал что-то новое. После окончания университета я работал в сфере печати, и эта работа помогла мне очистить взгляд и подтолкнула к карьере художника. Я сам учился рисовать, и когда почувствовал уверенность в своих силах, когда уже создал определенное количество работ, я решил посвятить себя искусству полностью, заниматься им профессионально. Своим главным достижением считаю создание обложки для «Sony Music»и персональную выставку в «111 Minna Gallery», весьма известной галерее в сан-францисской художественной среде. Последние четыре года я занимаюсь исключительно рисованием.

ИИ: Что тебя вдохновляет? Какие у тебя любимые художники или другие творческие личности?

АХ: Меня вдохновляет очень многое: красивая архитектура, полуразрушенные строения, человеческое тело, хоррор и научно-фантастические фильмы, различные книги и музыка. Мои любимые деятели искусства — это художники Эдвард Хоппер, Джеймс Джин, Никола Верлато, Эрик Уайт, Эрик Фишль, Готфрид Хельнвайн, фотограф и фотохудожник Анри Картье-Брессон, кинорежиссер Дэвид Линч, музыкант Трент Резнор.

ИИ: Ты часто используешь образ человека в шлеме — мужчины или женщины… Как появился этот образ? Что он означает для тебя?

АХ: Идея появилась несколько лет назад, когда я купил через интернет советский шлем пилота-космонавта. Меня всегда восхищали космос и космические путешествия, поэтому, когда я увидел этот шлем в продаже, не мог не купить его. Как только шлем доставили, я понял, что обязательно буду использовать его для какого-нибудь арт-проекта. Для меня этот шлем — воплощение невероятной человеческой изобретательности: объект, который в сочетании с другими рукотворными предметами позволяет человеку, из плоти и крови, выжить в космическом вакууме. Первым рисунком было изображение обнаженной женщины в шлеме на черном фоне. Мне кажется, в этом рисунке представлена идея беззащитного существа, для которого шлем — это простое, но жизненно необходимое приспособление, защищающее этот хрупкий организм от смерти. Я никогда не хотел рисовать космонавтов или астронавтов в полной экипировке, я хотел сфокусироваться только на шлеме и на том, что он символизирует: возможность выжить в безжизненном пространстве.

ИИ: В искусстве часто используются образы в масках, шлемах, образы «без лица», в современном искусстве, пожалуй, особенно. В чем причина этого, на твой взгляд? Что это отражает? Почему ты тоже используешь такие образы?

АХ: Люди всегда хотят казаться не теми, кто они есть на самом деле. Я думаю, когда люди взрослеют они оказываются подавлены всеми теми условиями и требованиями, которые становятся обязательными для функционирования взрослого человека в современном обществе. Все это давит на них, на их личность, поэтому погружение в мир фантазии становится необходимостью. Многие люди пребывают в диссонансе со своей природой, поэтому они находят простой путь уйти от проблем. Маска или шлем сразу же позволяют почувствовать, что ты стал другим человеком, позволяют сохранять анонимность, и поэтому я использую их. Очень легко начать воспринимать жизнь слишком серьезно, а маска служит напоминанием о том, что на самом деле это не так. Единственное, что имеет значение, это то, что ты дышишь.

ИИ: Что ты думаешь об эротике в искусстве; о взаимоотношениях между искусством и сексуальностью? Каковы границы между пошлостью и сексуальной эстетикой? Чем для тебя является использование обнаженных образов в твоих работах?

АХ: Я склонен определять эротическое искусство, как искусство, намерено вызывающее сексуальную реакцию у зрителя, но это только маленькая часть такого искусства. Пошлость же может являться важным элементом, выражающим некое заявление. Но большинство произведений искусства, как мне кажется, используют обнаженное тело для выражения идеи гуманности, а не простой сексуальной провокации. Мы живем в такое время, когда нормы морали эволюционируют, а консервативное влияние, например, влияние религии,уменьшается, так что большинство людей согласятся, что обнаженное тело не всегда провоцирует сексуальное желание. Мы приходим в этот мир голыми, наше тело выглядит не иначе, нежели кафедральный собор или великолепно отделанный спортивный автомобиль. Человеческое тело — это прекрасная машина, созданная природой, а так же напоминание о том, какой мы все–таки удивительный вид.

ИИ: Некоторые люди воспринимают эротические элементы только как появление пошлости, и создаётся впечатление, что им не доступно восприятие сексуальной эстетики. Сталкивался ли ты с этим?

АХ: Я не часто сталкиваюсь с такими людьми. Я знаю, что есть миллионы людей с такими взглядами, но я держусь от них подальше. И я намеренно выбрал город открытый, прогрессивный и принимающий креативность. Я знаю, что мне очень с этим повезло, ведь не у всех есть такой выбор.

ИИ: Как ты думаешь, творчество — это действительно «результат сублимации», а художник — «голос своего бессознательного»? Согласен ли ты с такой точкой зрения?

АХ: Я согласен с этим. Думаю, многие аспекты в произведении искусства появляются без ведома художника. По-моему, в лучших произведениях искусства обязательно есть вклад бессознательного, и я верю, что важно пытаться подавлять активное воздействие сознания в процессе творчества.

Официальный сайт художника

Впервые данное интервью было опубликовано на сайте журнала «Метрополь» 21 января 2015 г.