Сладостная нега. Разливающееся по всем телу блаженство, перетекающее по маленьким канатикам, которым в школе почему-то пытались дать какое-то научное объяснение. Ты грезишь наяву, ты рационализируешь во сне. Ты видишь то, что никогда не увидишь, ты чувствуешь то, что тысячам племён не удастся никогда испытать на своей или чужой шкуре. Ты все, все это ты. Ты сон, ты Морфий, ты все, что будешь лучшее у кого-либо из нас вместе взятых. А потом ты просыпаешься от противного звонка будильника айфона.

Именно в этот момент, противный момент, врывается в твою жизнь то, что мы можем назвать рутиной. Это некое состояние, самая настоящая болезнь: она впивается в твои клетки, заражает весь организм, распространяясь быстрее любого известного человечеству вируса. В первую очередь рутина подчиняет мозг. Словно собачка небезызвестного Павлова, ты бежишь со слюнями в уголках рта к кормушке: хлопья на завтрак, залей молоком, но не самым большим количеством. Ты же не любишь размокших хлопьев, да и кто любит размокшие хлопья.

В этот самый момент все твоё существование переключается в режим, недоступный нормальному человеку. Да, ты не ослышался: ты абсолютно ненормален, о, встающий по утрам маленький служитель экономического Бога. Твой организм противится тому жертвоприношению, которое ты должен совершать каждое утро. На новом кухонном гарнитуре стоит миска хлопьев и еще не заваренный кофе. Угадай, что внутреннее твоё естество зальёт в отместку тебе кипятком?

Ты реанимировал свою душу, подготовил ее к тем немыслимым страданиям, которые тебе заготовила судьба. Да, теперь ты действительно проснулся.

Бренная твоя оболочка начала справлять все виды нужд, которые только были придуманы организмом, она хочет освободиться от всего лишнего перед продуктивным днем, ведь в первую очередь ради неё ты испытываешь все эти мучения. А что, ты думал, что ради семьи, ради любимых людей? Да вот черта с два, ты все это делаешь ради тех самых лишних килограммов, которые уже проникли, словно скарабеи, под твоё чрево. Они тянут тебя вниз, прижимают к полу, чтобы ты становился червем, ведь чрево так хочет, чтобы его носитель имел хотя бы сколько-то схожее с ним название: чрево почти = червю.

Утренний ритуал призыва сатаны закончен: теперь в силу должна вступить всеобъятная, всепоглощающая рутина, которая заглотнет своего носителя, даже не подумав о том, что ему это хотя бы сколько-то может быть некомфортно.

В минимальном одеянии ты выкатываешься наружу и видишь очередное утро непонятно-серого цвета. Почему Бог вообще придумал такой день? Если в основе всего сущего лежит божественная десница, то какого черта было придумано данное утро? В какой-то передаче я слышал сомнения Стивена Фрая в том, что Бог существует: он говорил о том, что Бога нет, если Бог действительно придумал детские болезни (или что-то такое). Но что мы можем сказать про Бога, если он придумал это утро? Почему каждая минута, да даже каждая секунда моего существования не может быть наполнена лучезарным, всеразливающимся светом, заполняющим каждый сокровенный уголок моей мизерной души? И стоит ли Бог стараний, если его протекция не может обеспечить даже солнечного утра?

Топ-топ-топ-топ-топ. Рабочее место. А что можно сказать про рабочее место после произведений Кафки или «Бразилии» Гиллиама? Бюрократия, будто бы раковая опухоль, поглотила все наше бытие. Да нет, почему же, в данном случае все даже хуже: пациент от данной болезни умереть не может, но мучаться мучается. Он будто бы бесплотный дух из дешевого фильма ужасов:

— Ууу, его душа застряла между мирами

Раздаётся громкий звук, который подчёркивает мистическое присутствие.

— О Боже, сэр, но что же нам остаётся в таком случае делать? Спасите нашего мальчика от его работы!

— Боюсь, уже слишком поздно. — брови сдвинулись ровно над носом, по-настоящему серьезный вид самого настоящего экзорциста.

Плач, занавес, маленького мальчика поглотил дьявол.

Ну, или рутина поглотила.

Каждое действие на такого типа работе строго, четко выверено. Ты знаешь все, ты знаешь вся. Именно монотонность, репетативность существования так привлекает на такой работе. И вот именно в этот момент ломается все твоё естество, самую твою душу перемалывает комбайн бытия. С одной стороны, ты оказываешься на стороне знающих: никто не понимает, что ты выполняешь определенный, уже кем-то когда-то прописанный и тобою удачно скопированный паттерн. Все как маленькие поклонники харизматичного сектанта верят тебе, мини-божеству, они поклоняются твоему навыку, который в действительности ты безбожно скопировал… Да даже не скопировал, а украл.

Именно потому возникает вопрос: а сколько мы должны заниматься именно тем, чем мы занимаемся? Да, репетативность — залог успеха, мы все это слышали по сто раз у успешных успешников в их крайне успешных блогах, рассказывающих о самых успешных способах добиться успеха. Но что же такое радость, самое настоящее открытие, дрожь в коленях от того, что ты занимаешься чем-то действительно важным?

-Извините, мы кусок немного не того текста принесли в ваше произведение. Рассуждения выше мы должны были принести в мотивационную книгу, но случайно у вас оставили. Извините за доставленные неудобства.

— Ничего страшного, только заберите их, пожалуйста!

— Конечно, один момент!

Сколько так проходит? Шесть-восемь-десять-двенадцать-четырнадцать часов? Все зависит от степени извращения твоей рутины над твоей собственной душой.

В любом случае, ты идёшь домой. И Слава богу, если ты останешься один. Ты прочувствуешь хотя бы минуту невесомости, хаоса бытия, в который можно погрузиться только одному.

Вообще, если мы рассматриваем хаос как категорию, то в него нельзя погрузиться существу социальному. Оно защищено от нападок плотью и костями друзей, родственников, любимых, которые защитят его от пагубного влияния этого чёрного солнца. Но любое солнце светит, и если вы смогли прочувствовать всеми фибрами кожи его сияние, то уже никогда не сможете отказаться от этого своеобразного витамина Д.

Другое дело, если вы залезаете, словно старая черепаха, в тот самый социальный панцирь. Он вам как собаке пятая нога: вы не понимаете, зачем он нужен, но все же пытаетесь спрятаться от пагубного ультрафиолета одиночества в эту крепость, которая скроет вас от всех невзгод взрослой жизни. Вы лишь жалкий трус, подобие человека, который ни секунды не может провести с тем, кем вы являетесь на самом деле. Вы боитесь того, что ваша звериная натура проглотит вашу душу от самой макушки до низа пят, съест ваше существо, обратит вас в пустую оболочку человеческого существования. Именно поэтому лучше иметь парочку спиногрызов и пилу-жену.

Хорошо, вам удалось отбросить все это, вы освободились из–под гнета вездесущей социальности. Вы сели в ваше мягкое кресло, наслаждаетесь своим вечером. А что такое, в сущности, вечер? Это своеобразный тайм-аут, перерыв в постоянной борьбе. Вы думаете, что это ваше время? Как бы не так. Даже заядлый работорговец понимает, что оболочке время от времени нужно человеческое существование: словно паровой котёл, вы можете лопнуть и оставить на месте себя взрыв, который повредит не только вас, но и окружающих. Именно поэтому по мановению волшебства в пятничный вечер кресло становится еще удобнее, чем обычно, пиво само появляется в руке именно в том количестве, которое нужно Вам, а все проблемы исчезают, будто бы их и не было никогда.

Да, это самый настоящий вечер пятницы.

И вот, лежа в своём кресле, вы понемногу смыкаете веки. Сон пытается одолеть вас в неравной схватке, вы пытаетесь с ним бороться, отыгрывая считанные минуты своего существования, которые наконец-то можете потратить на что-то интересное Вам, а именно на интригу, которая случались на съёмках «Пусть говорят», но все же вы падете в этой неравной схватке. Сон вопьётся своими длинными когтями в ваш череп, проникая сквозь глазницы в мозг, переключая тумблерок, переводя его в режим «off».

Наступает сон.

А во сне вы бегаете по ромашковому полю с любовью вашей юности. Тепло, уютно, по-домашнему, так, как вы бы хотели, чтобы сложилась Ваша жизнь. Но не сложилось. Не волнуйтесь, это временно, все равно скоро просыпаться.

Звучит будильник айфона.

Занавес.