Create post
Журнал «Иностранная литература»

Из архива: Льюис Кэрролл в роли куплетиста

Elijah Morozov
Natalie Stelmashchuk
В. Гор
+1

Вступление и перевод Марины Бородицкой («Иностранная литература» №1 2009 год)

Стихи Льюиса Кэрролла (кроме тех, что вошли в «Алису в Стране чудес» и «Алису в Зазеркалье») у нас не очень известны. Между тем знаменитый автор обеих «Алис» начинал в литературе как юмористический поэт. Мировая слава книг об Алисе затмила все остальное — даже остроумнейшую поэму «Охота на Снарка». Что уж говорить о стихах и тем более всевозможных стишках на случай, которых Кэрролл написал великое множество. А ведь по ним можно изучать эпоху, подробно и с наслаждением. Чего тут только нет: и репертуар театров, и перечень «захватанных» викторианскими поэтами приемов (передразниваемых в «PoetaFit…»), и приметы семейного и детского быта, и непременное посещение первой Всемирной промышленной выставки на территории лондонского Гайд-парка (куда не сразу удается попасть незадачливому Дамону и его верной Хлое)…

В большое собрание поэтических произведений Л. Кэрролла наряду с самыми известными стихотворениями и поэмами войдут и письма в стихах, и стихи из писем, и акростихи, и стихотворные загадки с пропущенными буквами — словом, целые россыпи поэтической «мелочи», забавной и драгоценной.

POETA FIT, NON NASCITUR*

— О, как бы мне поэтом стать?

Как убежать мне тленья?

Я чую, дедушка, в груди

Высокое стремленье!

Скажите лишь, с чего начать -

Начну без промедленья.

Старик с улыбкой на устах

Любуется юнцом:

Каков задор, каков размах,

И смотрит молодцом!

Без всяких там сюсю-фуфу,

Видна порода в нем.

— Ты, значит, вздумал сей же час

Заделаться поэтом?

Садись и слушай мой наказ,

Внимай моим советам!

Сперва усвой прием простой,

Сравнимый с винегретом:

Ты должен фразу написать,

Нарезать на слова

И как попало разбросать,

Перемешав сперва.

Порядок слов не важен тут,

И не нужна канва.

Чтоб впечатленье произвесть,

Как все твои собратья,

Учись писать с заглавных букв

Абстрактные понятья:

Добро и Совесть, Ум и Честь -

Все, словом, без изъятья.

При описаньях (затверди!)

Предметов и фигур

О них не прямо речь веди:

Намек иль каламбур

Тут будет к месту — взгляд не взгляд,

А мысленный прищур.

— Так я могу о пирогах

Мясных, для нас привычных,

Сказать: «То агнцев нежный прах

В узилищах пшеничных»?

— Ну что ж, отменный оборот,

Притом из лаконичных.

Затем эпитетов набор

Запомни и усвой:

Как соус редингский, они

Пойдут к еде любой.

Всех лучше — сирый, тайный, злой,

Безумный и младой.

— А взявши несколько, нельзя ль

В одну собрать их фразу:

«Безумец сирый, глядя вдаль,

Младую кушал зразу»?

— Нет, мальчик мой, остерегись

Их применять все сразу.

Они, как перец, остроту

Твореньям придают:

Стручок добавишь там и сям -

И слюнки потекут,

А переложишь — ад во рту,

Испорчен весь твой труд.

Теперь о технике письма:

Читательское стадо

Кормить излишней информа-

цией совсем не надо.

Куда ты гнешь, к чему ведешь -

Скрывай, как тайну вклада!

Имен, названий, точных дат

Упоминать не смей:

Пускай гадает невпопад

Пытливый книгочей.

В поэме должен быть туман -

Чем дальше, тем плотней.

Сначала выбери размер,

Не слишком утонченный,

Воды налей, не пожалей -

Сырой иль кипяченой, -

И заверши полет души

Строфой сенсационной.

— Сенсационной? Вот словцо

Из философских сфер!

Вы не могли бы разъяснить

Его значенье, сэр,

И к разъясненью приложить

Доступный мне пример?

Старик в окно, на сад и луг,

Взглянул без интереса:

Роса сверкала, солнца край

Виднелся из–за леса.

— В театр Адельфи, внук, ступай,

Там «Коллин Бон» есть пьеса,

И новая теория

В ней провозглашена:

Мол, Личность и История -

Песчинка и волна.

Коль это не сенсация -

То что тогда она?

Итак, дерзай, мой юный друг,

Ищи себя в работе…

— А там — в печать! — воскликнул внук. -

В зеленом переплете,

Формат in duodecimo[3],

С обрезом в позолоте.

И он вприпрыжку побежал

Взять перьев и чернил.

Довольным взглядом провожал

Парнишку старожил,

И лишь подумав про печать,

Вздохнул и приуныл.

МИСС ДЖОНС

Вы, горячие сердца, собирайтесь вкруг певца!

Эта горестная песня тронет старца и юнца.

Чтоб со мною вы скорбели о несчастной Арабелле,

Попрошу не расходиться и дослушать до конца.

Саймон Смит — высокий, стройный — малый был весьма достойный,

Но девицу Арабеллу червь сомненья вечно грыз,

Ведь ее не звал он Беллой, только Джонс и только Мисс.

Чуть она: «Мой Саймон, милый!» — враз глухим он притворится.

И сказала как-то Сьюзен, Арабеллина сестрица:

«То ли вежлив он сверх меры, то ли робостью томим, -

Если хочешь, кавалеру мы проверку учиним.

Напиши в записке краткой, что дела у нас в порядке,

Что простуда у тебя прошла совсем,

Что согласна ты умчаться, чтобы тайно с ним венчаться,

И что будешь у кожевни ровно в семь.

Нет, лучше в девять!»

Арабелла написала — и, заклеив, отослала –

и надела самый лучший свой наряд:

Серьги, брошку и браслетку, бусы, часики, лорнетку

и с брильянтами колечки все подряд,

Ведь мужчины страсть как падки до всего, что тешит взгляд!

Вот стоит она и ждет, придя на встречу роковую,

и сказал ей булочник: «Пора на боковую!»

И кожевник старый вышел глянуть, кто

Так гулко кашляет в ночи — и вынес ей пальто.

И, чихая, повторяла Арабелла:

«Милый Саймон, не спеши, хоть я совсем окоченела,

И день угас, и минул час назначенный давно, -

Я знаю, ты придешь! Я верю все равно!

О Саймон! Мой Саймон! Мой самый-самый Саймон,

Мой дорогой, любимый Саймон Смит!

Но вот часы на башне бьют, и на вокзале тоже бьют,

на почте и на площади — все бьют двенадцать раз!

О Саймон! Как поздно! Нет, правда, нет, серьезно -

Пускай меня колотит дрожь, я верю, утром ты придешь,

ведь ты ко мне придешь?

Тогда в карете золотой мы в Гретна-Грин[4] умчим с тобой,

И верный Саймон… боже мой, ну что за имя — Саймон!

Вульгарно, пошло, просто стыд, я буду миссис Саймон Смит,

Но нет, меня он пощадит и согласится, например,

взять имя Клэр…»

Так сидела Арабелла и вздыхала то и дело

На сыром, холодном камне и ужасно оробела, когда кто-то,

незнакомый ей совсем,

Вдруг промолвил: «Добрый вечер, мэм!

И не страшно вам одной? Бродят воры в час ночной…

Это что у вас, браслетик? Вероятно, золотой!

А колечки? Разрешите… и напрасно вы кричите,

Потому что полицейский завершил уже обход

И чаёк на кухне пьет». -

«Стой! Держите негодяя! -

Завопила Арабелла, руки к небу воздевая, -

О, когда решилась я осчастливить Смита, разве знала я,

что стану жертвою бандита?

О мой Саймон, как ты мог поступить так гадко,

И зачем сидят с кухарками блюстители порядка!»

И вопль ее в ночную тьму летел шагов на двести: «Ну почему,

ну почему их вечно нет на месте?!»

ДАМОНУ — ОТ ХЛОИ

(понимающей его с полуслова)

Помнишь, следом за мной в магазин овощной

Ты зашел и сказал мне, бедняжка,

Что дурна я лицом и спесива притом,

Сам же, знаю, подумал: милашка!

Покупая муку (я ведь славно пеку)

Для шарлотки и сало свиное, -

Помнишь, взяв кошелек, яблок полный кулек

Поручила держать тебе Хлоя?

Не забудь, как потом ты запрыгнул с кульком

Прямо в омнибус, я же осталась:

Не рассеянность, нет, пожалел на билет

Ты три пенса мне — сущую малость!

Помнишь, как удалась мне шарлотка в тот раз,

Как считал ты минуты до чаю?

Ты сказал, что она сыровата, пресна, -

Это шутка была, я же знаю!

Вспомни, как пригласил нас на Выставку Билл,

Где штуковины всякого рода.

Ты сказал, что пойдем мы кратчайшим путем -

Два часа он прождал нас у входа.

Этот путь был кружной, миль двенадцать длиной,

В павильон нас уже не впустили,

И приятель твой Билл над тобой же трунил,

А тебе хоть бы что, простофиле!

Тут, уняв свою прыть, ты спросил, как нам быть,

Я сказала: «Домой, и скорее!»

Ты, как верный мой паж, оплатил экипаж.

(И не взял даже сдачи с гинеи!)

Но припомни, Дамон, как ты был удивлен,

Что затеяла этак мудрить я:

Ехать нынче домой, а с утра в павильон

(Ты бы ждал там всю ночь до открытья).

Или вспомни загадку, которую Джон

Повторил тебе, милый, раз десять:

«Если кто-то кого-то зарезал ножом,

То за что его нужно повесить?»

Ты ко мне со всех ног прибежал, дурачок,

Угадав, что помочь я сумею.

Ну-ка, вспомни, Дамон, как ты был потрясен,

Когда я отвечала: «За шею!»

Ты, Дамон, тугодум, слабо развит твой ум,

Все смеются вокруг над тобою,

Хоть собой ты хорош — что с такого возьмешь?

Соглашайся-ка лучше на Хлою.

Только Хлоя тебя так сумеет, любя,

Защитить и понять с полуслова!

Ты же сам без меня не протянешь и дня…

Может, все повторить тебе снова?


ТРИ ДЕВИЦЫ

К мисс Мэри Уотсон

Три девицы (их мог бы назвать я,

Но не стану) сидели рядком

И на пяльцы свои, и на платья

Лили слезы тайком.

Пальцы мерзли, кололась иголка,

Разноцветные нитки рвались -

От шитья не предвиделось толка,

Только слезы лились.

«Мама, мамочка, — плакали дети, -

Зимы в Гилфорде — просто беда!

Есть же теплые страны на свете?

Увези нас туда!»

Мать сказала: «Терпение, дочки!

Летом солнце пригреет сады,

Собирать вы пойдете цветочки

И бродить у воды».

«О, скорей бы уж, — всхлипнула Мэри, -

Приезжал господин сочини-

тель историй и прочих материй

Коротать с нами дни!»

(Дочь имела в виду джентльмена,

Что на поезде издалека

Ездил к ним, но она неизменно

С ним бывала дерзка.)

«А пока что оставьте уловки

И учитесь, — продолжила мать, -

Ведь должна же три детских головки

Чем-то я занимать!

Вы, однако ж, сегодня устали,

Да и ужина час подошел…

Вот что, крошки: забудьте печали -

И скорее за стол!»

ТРЕМ ДЕВОЧКАМ ИЗ ПОЕЗДА, ОТ АВТОРА

Трем мисс Друри

Три девочки, уставшие от тряски,

Три пары ушек, слушающих сказки,

Три поднятых руки — в надежде сладкой

С ужасно трудной справиться загадкой,

Три пары глаз, взирающих на чудо:

На трое ножниц маленьких — откуда?!

Три ротика, благодарящих друга,

Что книжечку прислал им для досуга…

Но будут ли всё это вспоминать

Недельки через три они? Как знать!

* Поэтами становятся, а не рождаются (лат.). Ироническая вариация известного изречения Цицерона: «Oratoresfiunt, poetaenascuntur» — «Ораторами становятся, поэтами рождаются».

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Elijah Morozov
Natalie Stelmashchuk
В. Гор
+1

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About