«А истинную жизнь человечество обычно черпает в гении художника»

«Убегающее молоко объясняет ковш, в котором оно кипело»

Антонен Арто

Собирание клише для художественного произведения подобно собиранию консервных банок викторианской тростью. Очевидные фразы, пословицы, банальности — явление заведомо массовое, поскольку они предлагают ready-made мысли и индивид, произнося такую фразу, вкладывает в неё единственно свой голос, забывая про то, что ротовая полость — это не всё, чем он обладает. По степени безжизненности, клише — это выжатый лимон, который оставили сохнуть на солнце. По степени распространённости — это выжатый лимон, за которым пришла стая крыс. Поскольку из безжизненной структуры может родиться лишь ещё одна безжизненная структура, банальность множит очевидный взгляд на вещь, распространяя по миру прошедшую через века и от того дряхлую точку зрения, которая, будучи регулярно подпитываемой, никак не может найти законную могилу. Клише — достояние Времени, памятник эпохи, по которому можно изучать тот или иной исторический период. Народ находит своё убежище в пословице, клише, обращая своё сознание в чёткую форму. С этой точки зрения, банальность — хороший документ в историческом отношении, но плохой инструмент для познания реальности, поскольку она делает глаза пыльными.

Сознание художника преломляет объект, высвечивая грань, долго остававшуюся в тени. Мир объясняется тем, кто мир не принимает. Хороший автор, в первую очередь, нигилист, так как он работает, отрицая. Искусство выхватывает необъяснённую доселе сторону жизни, изучает её, так что она становится доступной и людям уже труднее воспринимать окружающее, не соотносясь с ней. В этом плане, искусство — враг клише, так как они представляют два противоположных полюса: «Создание — оригинал; Повторение — копия». Строить произведение из клише значит писать пылью, это значит создавать убогий пейзаж не из изображений бычков и плевков и не из их отстранённых обозначений, но строить из бычков и плевков. Сам материал в данном случае выдаёт суть работы. Тема переходит в стиль.

Герман Греков строит фасад своей пьесы «Светлана и старцы» из мёртвых и чёрствых клише. Герои, Тихон Акимович и Алексей Кондратьевич, разговаривают на высохшем и безличном языке, лишённом мысли, но не лишённом памяти, которая, наряду со Светланой составляет основную тему для разговора. Каждое событие вызывает ассоциацию с прошедшим, прошлое составляет их настоящее и такую перевёрнутую систему ломает Светлана — нынешнее время. Она привлекает такое внимание, потому что не соотносится с окружающим, выступая лишней, режущей глаз, деталью в привычной обстановке. Реальность «Светланы и старцев» — это вакуум очевидности с перекрытой искусностью-кислородом. В пьесе, каждый предмет показывается с намеренно общей, безликой стороны, он ничего в себя не вмещает и ничего не выражает. Это пустошь вымысла. Исключая редкость, торжествует массив. Стиль пьесы состоит именно в постоянно нагоняемой монотонной скуке, которая погружает читателя в автоматизм героев и позволяет сильнее воспринять созданный мир. Здесь нет ничего, достойного сознания, но лишь мелкие, царапающие кожу камешки.