Антисемитизм не пропагандируется открыто за пределами ультраправых кругов, а вместо этого прикрывается приемлемыми ярлыками «постколониализма», «антисионизма» и постмодернистской «теории». Замаскированный под мнимую «науку» (1), он утвердился в университетах по всему миру и подпитывает легитимизирующую ложь и пропаганду террористических принцев и автократов. Как он смог проникнуть так глубоко?

Фаустианский договор Мишеля Фуко как культового автора и вдохновителя

То, что почти никто не знает (даже историки): стратегическим умом, стоявшим за этими махинациями, был знаменитый философ и учёный психолог Мишель Фуко (1926-1984); сегодня это самый цитируемый автор в области культурологии.

Мало кто подозревал его в этом, поскольку долгое время он считался филосемитом. Увлечение культурологов его творчеством связано с его ранними требованиями прав для бесправных, низовой инициативой по освобождению мысли от строгой логики и призывом жить человеческой природой более свободно, вместо того чтобы позволять себе быть нормированными, контролируемыми и управляемыми институтами личностями. Многие видят в его принципах призыв к более демократичному участию, большему равенству и большей естественности. Для них его истории и его метод — это облегчение: никто не превосходил бы других в силу своего разума, один аргумент был бы столь же весомым, как и другой. Когда книги Фуко и его «дискурс-анализ» используются для продажи и защиты антисемитизма под прикрытием якобы научно обоснованного «постколониализма», можно подумать, что важный учёный был использован не по назначению.

Но реальность сложнее: некоторые тексты проливают свет на тёмную, более тревожную сторону Мишеля Фуко как человека, заключившего фаустовский договор. Он реализовал своё стремление к неограниченной власти в качестве демагога, начиная с 1976-го года, с помощью доктрины под названием «биополитика» и метода, разработанного в 1966-69 годах, так называемого «дискурс-анализа».

Провокационные лекции о биополитике в контексте антисемитской повестки ООН

Первоначальная версия биополитического нарратива особенно противоречива и долгое время распространялась только на кассетах среди фанатичных последователей. Он составил его для лекции «В защиту общества», через несколько недель после того, как 10-го ноября 1975-го года Генеральная Ассамблея ООН приняла «резолюцию 3379», согласно которой «сионизм является одной из форм расизма и расовой дискриминации». С подачи Советского Союза и арабских государств, приравняв сионизм к запрещённой идеологии расизма, Израиль стал «изгоем, на которого можно законно нападать и уничтожать при любой возможности». Теперь антисемитизм вернулся на международную арену в форме антисионизма.

Аудитория стекалась на ежегодные публичные лекции Фуко в Коллеж де Франс. В начале 1976-го года он впервые распространил свою доктрину о том, что общество распадается на «сверхрасу» и «недорасу», которые будут жить в постоянной, подсознательной войне. Нацистская терминология не была случайностью. Фуко объяснял, что это была революционная надежда на то, что его дискурс направит историческое сознание таким образом, что подсознательная «расовая война» (задуманная и пропагандируемая им) возродится. Он громко обвинял западные демократии современности: всё дело в «суверенитете над жизнью и смертью», в праве «убивать» другую сторону, гуманитарные науки, медицина, школы, армия и судебная система якобы находятся на службе «биополитики».

Поместив их поблизости от национал-социалистической расовой гигиены, Фуко хотел делегитимизировать демократию. Он продал это своей аудитории, манипулируя её суждениями. Как бы невзначай, его высказывания напоминали язык новостей из научно-фантастического романа Джорджа Оруэлла «1984»: «Война — это мир, свобода — это рабство, невежество — это сила». Фуко писал: «Сам мир — это закодированная война». Фуко также подчинил поиск истины своим крайним политическим целям: «Истина […] может быть развёрнута только в борьбе, с точки зрения желаемой победы и, в конечном счёте, так сказать, выживания самого говорящего субъекта. […] Этот дискурс устанавливает фундаментальную связь между отношениями власти и отношениями истины». И снова он жонглирует словами по своему усмотрению, чтобы имплицитно наполнить термин «истина» другими значениями. Он также полемизировал против логического мышления, которое он приравнивал к «авторитарной колонизации». Лингвистическая путаница рекомендуется и практикуется в радикально настроенных кругах поклонников Фуко, где она считается «мощной штукой».

Объединение непримиримых противоречий в оруэлловское двоемыслие отменяет разум и делает возможным политическое манипулирование. Не менее демагогично Фуко наводнил свою аудиторию в 1976-м году такими сигнальными словами, как «борьба, смерть, война, раса, расизм, ненормальный, … убивать», которые подсознательно активируют нейронные цепи страха, а также нарушают критическое мышление. Создание лингвистической путаницы таким образом подготавливает идеологическую почву для тоталитарной власти.

Фуко разделил общество на две непримиримые группы, как и нацистский философ-правовед Карл Шмитт, которому круг Фуко в то время помог вернуться к известности. Фуко точно определил две категории «угнетатель как сверхраса» и «угнетённый как подраса» таким образом, что Израиль и все евреи должны быть причислены к «угнетателям». Он нигде не формулировал это буквально, но тонко выстроил свою идеологию таким образом, чтобы это произошло и это произошло. Фуко, напротив, причислял преступников к «угнетённым». Это свидетельствует об оппортунистическом повороте в мышлении Фуко на волне международного социализма. В этом духе Фуко подытожил ужасающую версию истории Третьего рейха. Он противопоставил Шоа якобы имевшее место «самоубийство немецкого народа», которое он некритично взял из мемуаров главного военного преступника и близкого к Гитлеру человека Альберта Шпеера.

Фуко подтвердил свой договор с властью два года спустя, когда с восторгом отозвался об иранской революции и аятолле Хомейни. В 1979-м году он обвинил критиков, таких как иранская феминистка Атусса Х., в «ненависти» к исламу и поучал их, что ислам становится «основной» силой. Позднее исламо-гошисты включили этот шаблон аргументации в свой репертуар.

Биополитическая схема послужила известным антисионистам Эдварду Саиду и Акилле Мбембе шаблоном для их полемики против Израиля и Запада. Они полностью игнорируют авторитаризм, тиранию под исламским флагом и сохранение национал-социалистической идеологии на Ближнем Востоке. Следуя примеру Фуко, Мбембе также черпал свои идеи об истории у антисемитского нацистского философа Мартина Хайдеггера. Он принизил Шоа до просто экстремального примера и оправдывал террор против безоружных гражданских лиц как «мученичество». И снова заявления Фуко являются предвестниками этого: в 1971-м году (во время захвата самолётов террористами) французский «звёздный философ» выступил за право реализовывать «народную потребность в мести», чтобы она могла «идти своим свободным путём». «Народные массы» должны быть образованными, чтобы они могли сами решать, кого им «нужно убивать» (sic). После смерти Фуко его дихотомическое разделение общества было дополнено новыми огульными обвинениями в виде академических «теорий»: «интерсекциональности» и «критической расовой теории», обе из которых характеризуются заимствованиями из этноцентрической мысли.

«Подрывной антизападный инструментарий»

Своё понимание истории Фуко строил по образцу «Истории настоящего» Мартина Хайдеггера — обскурации, стремящейся ограничить поиск истины субъективной внутренней уверенностью. Свою академическую роль он понимал не как поиск знаний, а как мастер взрывного дела: «Я создаю то, что в конечном итоге служит осаде, войне и разрушению», а также: «маленькие ящики с инструментами, […] для короткого замыкания, дисквалификации или разрушения систем власти, включая, возможно, и те системы власти, из которых выходят мои книги».

Основной набор инструментов состоит из так называемого «дискурс-анализа», который легкомысленно называют «антигерменевтикой», поскольку его приверженцы считают, что им позволено пренебрегать правилами прагматической лингвистики. «Анализ дискурса» заключается в том, что субъективно понимаемые фрагменты текста вырываются из контекста, чтобы сложить произвольную искусственную мозаику — в угоду текущим потребностям. Как псевдометод, он позволяет любому экстремизму, любому личному или профессиональному политическому оппортунизму возвести себя в статус «науки», в зависимости от потребностей автора. Популярность этого коктейля кроется в его простоте; постмодернистские круги не захотели приносить «свободную фантазию на алтарь фактов». Это давало им искажающее рынок преимущество в академической конкуренции.

Идеалистически стремясь дать голос обездоленным, многие постмодернисты недооценивают огромную опасность своего подхода к глобальной политике: силу политической лжи. Постколониальные нарративы, в одностороннем порядке обвиняющие «Запад» или Израиль во всех двойных стандартах в мире, представляют собой всеобъемлющие артефакты, которые, по словам Арендт, «не довольствуются деталями, а скорее лгут об общем контексте, в котором появляются факты, и таким образом предлагают новый контекст реальности». Они служат исключительно для поддержания власти и пропаганды в интересах властителей и князей террора, например, в рамках ООН.

Эта политическая ложь может быть навязана в качестве единственно верного дискурса на их территории с помощью всего аппарата властителей и князей террора. Против него слово нескольких мужественных людей из порабощённого народа не имеет шансов на распространение. Все протесты мирного палестинского населения против циничного и извращённого злоупотребления властью ХАМАСа в отношении собственного народа и народа Израиля, как будто они «пушечное мясо», пресекаются на корню. Столь понятные требования просвещённых мусульман демократии, прав человека и верховенства закона, равных прав для женщин и сексуальных меньшинств, а также проблемы религиозных и культурных меньшинств в исламских странах (например, алевитов, суфиев, бахаистов) и борьба курдов за собственное государство немедленно подавляются.

Постколониалисты в башне из слоновой кости упорно не замечают жестокости диктатур и террористических группировок — тогда в Советском Союзе, маоистском Китае, ООП, RAF, сегодня — за правителями глобального Юга, ХАМАСом, «Братьями-мусульманами» и т. д. Они не прислушиваются к «проклятым земли» и бросают их. Они не прислушиваются к «проклятым этой земли» и предают их. Таким образом, Фуко, Мбембе, Саид и их последователи, наивно оценивающие реальную ситуацию, неоднократно добивались обратного тому, чего, как они утверждали, хотели добиться.

Столпы человечества: истина, справедливость и мир

В своей основе идеология Фуко направлена против трёх столпов человечества — истины, справедливости и мира, которые берут своё начало в талмудической философии и составляют основу правового государства, без которого никто не хотел бы обойтись.

Крайне левым и исследовательским институтам пора проснуться. Они должны прекратить поддерживать кошмар других людей своей ужасающей ересью.
Это моё воззвание.

Перевод с немецкого: https://www.audiatur-online.ch/2025/05/20/wie-der-antisemitismus-in-die-universitaeten-gelangt-ist-sich-als-forschung-ausgibt-und-was-er-bewirkt/