Каждый год я езжу на Берлинале и отсматриваю фильмы с антропологической и деколониальной тематикой (предыдущие обзоры: 1, 2, 3, 4, 5). Здесь я хочу рассказать о шести, которые меня особенно впечатлили в этом году.

Punku ("Переход")

Мейшия, девушка родом из племени Мачигенга, обнаруживает на берегу перуанской реки Урубамба подростка без сознания и с распухшим от инфекции глазом. Она отвозит его в ближайшую клинику, где ему позже делают операцию, удаляя глаз. С этого момента он начинает видеть странные сны, в которых его преследует некий человек в шляпе, вызывающий ассоциации с Дьяволом. Этот же человек вскоре появляется и наяву, находит в больничных отходах ампутированный глаз и забирает себе, получая, видимо, над его бывшим обладателем некоторую власть. Мальчик отказывается разговаривать, но вскоре в больницу приходит его отец — оказывается, что Иван вот уже как два года пропал без вести и его отцу приснилось, что он нашелся. Ивана забирают домой и заодно приглашают пожить с ними и Мейшию, устраивая ее на работу в бар отца Ивана. Вскоре после этого ее замечает посетитель бара и приглашает поучаствовать в местном конкурсе красоты "Мисс русалочка". Мейшии тоже сразу начинают снится особенные сны — как она получает Оскар и снимается в рекламе вместе с Ким Кардашьян.

Далее Мейшию и остальных девушек, представительниц разных локальных племен, начинают тщательно готовить к конкурсу: подбирают платья и костюмы русалок, проводят модельные фотосессии и специальные танцевальные тренировки. За всем этим процессом следят судьи конкурса: несколько загорелых белых патриархов, очевидно имеющих некоторый коммерческий и прочий интерес в проводимом мероприятии. Иван же лежит у себя в комнате, по прежнему отказывается разговаривать и принимать пищу, но видит захватывающие его целиком кошмары с участием человека в шляпе, призраков и разных иных монстров, вроде котодемонов. На грудь спящего Ивану периодически выползает монстр, напоминающий инкуба с картин Фюссли (он же вынесен и на постер фильма). Человек в шляпе снова оказывается неподалеку, входит в доверие к отцу Ивана и подбирается все ближе к нему самому. Только Мейшия продолжает оберегать Ивана во сне и наяву и поддерживает с ним связь, не давая неким темным силам окончательно взять над ним верх, хотя человек в шляпе в какой-то момент пытается приставать и к ней. В конце фильма Мейшия выходит в финал конкурса, но не побеждает. Ощущение, что это поражение и есть ее победа к этому моменту становится очевидным.

Автор фильма J.D. Fernández Molero, перуанский режиссер, который в 2015-м выиграл со своим дебютом главный приз в Роттердаме, вдохновлялся одновременно Тарковским, Бергмановской "Персоной", а также астрологией, демонологией и картами таро (фильм разбит на 22 части по числу карт в Старшем Аркане). При этом фильм тщательно разработан на материале культуры народов населяющих окрестности города Киллабамбы (автор провел более 500 интервью с ними), где происходит все действие, а все актеры набраны из числа местных жителей, потомков Кечуа, Матчигенга и прочих. Само это место, расположенное на границе между Андами и Амазонией, вдохновило автора и на название фильма (Punku на языке кечуа это "ворота, переход"), и на сам подход к репрезентации через уравнивание реальностей сна и яви.

La memoria de las mariposas ("Воспоминания о бабочках")

История создания этого документального фильма началась с того, что режиссерке Татьяне Фуэнтес Садовски попалась одна старая фотография, на которой были запечатлены двое коренных жителей Перу — Омарино и Аредоми — одетые в европейскую одежду и держащиеся за руки. Известно про них было довольно мало: только то, что в начале XX века их увезли в Лондон с целью приобщить к "цивилизации", но вскоре они вернулись на родину и там затерялись. Садовски решила восстановить детали этой истории и представить свой взгляд на жестокое колониальное прошлое Перу и его последствия для современных локальных сообществ.

Омарино и Аредоми были одними из тысяч рабов в империи "каучкового короля" Хулио Сезара Араны, одного из самых жестоких колонизаторов в истории, ответственного за Путумайский геноцид, в котором запытали до смерти около 40,000 коренных колумбийцев и перуанцев. Вместе с тем Арана не только безжалостно эксплуатировал этих людей, но и с большим интересом документировал их культурные традиции — большая часть архивных кадров, которые мы видим в фильме, это фрагменты фильмов, заказанных компанией Араны. На них запечатлены религиозные ритуалы, сбор урожая, приготовление пищи, и, будучи уникальным свидетельством навсегда утерянных культур, эти фильмы парадоксально созданы не чтобы показывать, а чтобы скрывать — то, что не попало в кадр и окончательный монтаж реальности — реки крови, которые принес "каучуковый бум" на эту землю.

В какой-то момент Роджер Кейсмент, ирландский дипломат, уже принимавший участие в расследованиях зверств, совершенных в Конго бельгийским королем Леопольдом II, направляется британским правительством для расследования нарушений прав человека на платнации Араны. Кейсмент ужасается происходящему там беспределу (например, ампутациям конечностей или сожжениям заживо — широко распространным наказаниям за плохую работу) и собирает материал для представления его на суд различных обществ защиты прав человека в Старом Свете. Для усиления эффекта и в качестве свидетелей преступлений Араны ему каким-то образом удается взять с собой в Англию и Омарино с Аредоми, представителей народности Уитото. В своих дневниках, которые составляют большую часть закадрового текста фильма, он признается, что выбрал их за поразительную, почти классическую красоту, которая, как он посчитал, вызовет огромный интерес у британских художников и скульпторов. Произведенный эффект оказывается действительно значительным и в Лондоне все только и говорят о Омарино и Аредоми. Однако, интерес публики неизбежно спадает и Кейсмент отправляет мальчиков сначала в ирландский церковный приют, а потом обратно в Перу, работать в качестве слуг в семье, которая придерживается прогрессивных взглядов. Подростки все же скучают по своему родному дому и вскоре сбегают, предположительно обратно к себе в Путуамайо. Их следы теряются где-то на пол-пути.

В заключительной части фильма, режиссерка направляется на родину Омарину и Аредоми, и обнаруживает, что в городе, который был центром колонизации и геноцида, нет почти никаких упоминаний о нем. Единственное, что она находит — различные туристические туры по "каучуковому пути". Далее она направляется в деревню, где последний раз видели мальчиков, встречает там местных жителей и пытается вместе с ними вообразить, чем могла закончится эта история, каков мог бы быть маршрут подростков, добрались ли они до своего родного племени и как жили дальше. Один из ее собеседников, местный шаман, говорит о том, что есть один и верный способ узнать конец истории — заснуть и увидеть его во сне. Сон приносит ему откровение о том, что Омарино и Аредоми возможно превратились в птиц, но это не точно и их дальнешую судьбу он узнавать отказывается: "мы не можем слишком открывать козину памяти, потому что мы не знаем слов как ее закрыть".

Iracema, uma transa amazônica

Пятнадцатилетняя Ирасема (анаграмма слова "Америка"), представительница коренного народа Табахара, перебравшись из своей деревни в ближайший крупный город Белен из своей деревни, как и многие ее сверстницы не смогла найти никакого другого занятия кроме низкооплачиваемой секс-работы. Мы видим как она выходит на работу в коротком обтягивающем платье, как покупает амулеты на рынке, как оказывается на празднике в честь Пресвятой Девы Марии Назаретской  в толпе католических верущих, внимающих священнику, просящему Деву Марию помочь им "взять все, что они заслужили от этой еще девственной земли".

Вскоре она встречает Тиао — циничного дальнобойщика, непрерывно восхваляющего «бразильское экономическое чудо» и называющего Амазонию "золотой жилой", но скромно зарабатывающего на незаконной торговле древесиной. Он знакомится с Ирасемой в баре, где она ищет клиентов и, сторговавшись на приемлимую сумму, берет ее с собой на очередной закупочный заезд по недавно построенному Трансамазонскому шоссе (Transamazonica). Каждой девушке, которую он захыватывает с собой в свои поездки он посвящает наклейку на переднем стекле своего грузовика — Ирасеме достается стикер с Lady of Nazareth в честь проходящего в эти дни праздника.

Далее фильм превращается скорее в документальный, поскольку Тиао, останавливаясь там и тут для осуществелния торговых транзакций с местными фермерами и рабочими, фактически в процессе берет у них интервью. Так мы узнаем о суровой жизни дровосеков, прорубающих вручную тропы в лесу, чтобы дотащить гигантские бревна до дороги, где их ждут перекупщики. Встречаем крестьян, которые потеряли право на свою землю, поскольку невнимательно прочитали контракт — Тиао лишь насмехается над ними, утверждая, что в современном мире невозможно настолько беспечно относится к юридической стороне вопроса. Когда Тиао видит реку, на берегах котрой устроена свалка из шин, он шутит, что каучук возвращается туда, откуда его забрали. Не смотря на все это, Тиао не лишен определенного обаяния и не кажется законченным подонком — с Ирасемой он обращается относительно дружелюбно и ей искренне не хочется с ним расставаться. И все же он высаживает ее в придорожном баре на обратном пути домой. "Trust the future" — приободряет он ее на прощанье.

После этого мы встречаем Ирасему уже через несколько лет — часть зубов у нее выбита и очевидно, что она уже не особо следит за собой, оказывая услуги сразу неподалеку от шоссе, вместе с несколькими другими девушками. Представить свою жизнь иначе она уже тоже не может. В какой-то момент ей предлагают работу ткачихи, но она отвечает, что "ее судьба — бродить по свету". Вскоре мимо проезжает и Тьяо, он останавливается, чтобы поболтать с ней, но она его не помнит. Он советует Ирасеме взять себя в руки и уехать. "Идущие далеко всегда достигают успеха" — бросает он ей напоследок.

Этот легендарный полу-документальный фильм 1975 года, считающийся одним из знаковых для направления Cinema Novo, был недавно отреставрирован и представлялся на Берлинале одним из двух режиссеров, Jorge Bodanzky. В первую очередь, он сказал, что в Бразилии глобально не поменялось ничего с точки зрения тех проблем, о которых говорит фильм. И все же, кое-что изменилось. Если раньше Эдна Серехо, играющая Ирасему, стеснялась своего происхождения и утверждала, что она "белая" (этот эпизод отрицания есть и в фильме), то теперь, спустя сорок лет, она уже им гордится.

Увлекательную историю создания этого действительно мощного фильма можно прочитать тут.

Khartoum

В 2022 году четыре суданских режиссера (Anas Saeed, Rawia Alhag, Ibrahim Snoopy, Timeea M Ahmed) и один британский (Phil Cox) начали снимать повседневную жизнь пяти жителей Хартума, столицы Судана. Незадолго до этого, в 2021 году, в Судане произошел переворот — военные захватили власть "возглавив" мирные протесты, свергнувшие предыдущую 30-летнюю диктатуру — и в городе царит напряженная атмосфера. Вскоре, уже во время съемок, в 2023-м, основная армия Судана и отделившееся от нее подразделение "Силы быстрого реагирования" (RSF) начинают ожесточенные боевые действия против друг друга и развязывается очередная гражданская война, продолжающаяся до сих пор. Всем героям фильма приходится бежать из страны — в Кению и Египет. Таким образом каждая из пяти историй, рассказанных в фильме, становится двухчастной — до и после вынужденного изгнания. Вторую часть снимают на основе воспоминаний о травматичном опыте столкновения с войной c помощью декораций и зеленого экрана. Жестокие сцены из прошлого героев играют они сами, причем, как жертв, то есть, самих себя, так и насильников (например, дети в некоторых эпизодах играют солдат RSF). Решение, на мой взгляд, не вполне однозначное с точки зрения заботы о психологическом здоровье героев, но, кажется, что все проходят через это очень стойко.

Первая история рассказывает нам о 12-летнем Локаине и его друге, 11-летнем Уилсоне. Их основное занятие — собирать бутылки, таская их в мешках примерно в три раза больше их самих, мечтать о модной футболке с местного рынка и фантазировать, что они катаются на огромном льве по Хартуму. Потом они вспоминают как вдруг все небо вдруг стало темным от самолетов, вокруг начали падать бомбы и улицы стали стремительно покрываться фрагментами человеческих тел.

"Почему взрослые начали войну", спрашивают мальчики. "Потому что просто было два генерала и обоих этих генералов была армия и много оружия", отвечает им Маджди, другой герой фильма, госслужащий, который вынужден был работать на преступное правительство, чтобы обеспечить семью, но мечтавший о свободе и спокойствии для Судана. "Неужели мы, суданцы, все прокляты?", задается он вопросом на фоне кадров верблюда, который ходит по кругу, приводя в движение водяной насос (Судан является рекордсменом по количеству переворотов среди африканских стран). Его мечта — разводить своих любимых голубей и пить кофе с друзьями. В фильме он летает на огромном голубе и смотрит сверху на родной Хартум, в котором остаются еще его жена и дети (позже он воссоединится с ними в Найроби).

Далее, мы смотрим историю Джавада, работавшего в местном подпольном комитете сопротивления диктатуре. В первые дни войны (которая как ему казалось не продлится дольше нескольких дней) он помогал перевозить раненых на своем мотоцикле, а сейчас развивает свой ресторан уличной суданской еды в Каире.

Наконец, мы видим историю Хадмаллы, владелицы чайной лавки, которая была популярна среди тех, кто любил поговорить о политике. Становится очевидно, что многие из тех, кого мы видем в ее чайной в первой части ее истории — те кто был за революцию, и кто против — не смогли выбраться и погибли. Во второй части истории она рассуждает, что проблема Судана в том, что так и не была построена суданская идентичность — часть считает, что они арабы, часть — что африканцы. В декорациях разыгрывается ее травма — солдаты RSF приходят на рынок, угрожают ее застрелить, называют Blackie, кричат на нее, что "надо убить всех рабов" и "эта страна принадлежит арабам". Но Хадмалла верит, что будущее за новым поколением, которое отрицает расизм.

Mikuba ("Кобальт")

Фильм переносит нас в Демократическую Республику Конго, в Колвези, где находятся 70% мировых запасов кобальта (редкоземельного металла, критически важного для производства множества материалов, от стали до электрических батарей). В основном, все шахты в этом регионе принадлежат корпорациям, преимущественно, китайским. Им пытаются противостоять несколько объединений независимых старателей, которые пытаются как сохранить вековые локальные шахтерские традиции и методы добычи, так и обеспечить справедливую оплату и условия труда, о чем не могут и мечтать те, кто работает на иностранцев. Во главе одного такого объединения и в центре истории — Мама Леанси, предприимчивая и энергичная женщина, каждый день отстаивающая право местных жителей на то, что хранит их собственная земля.

Основная часть фильма показывает как устроена жизнь на шахте: мужчины добывают камни, женщины их обмывают перед отправкой и упаковывают в мешки на продажу. Работа тяжелая, с 4 утра до 19 вечера, но все трудятся сплоченно и с энтузиазмом смотрят в будущее. Строго поддерживается порядок — специальные отряды следят за тем, чтобы не было конфликтов, никто не появлялся пьяным, соблюдались техники безопасности, в случае чего проводят публичные воспитательные беседы. Конечно, справедливости можно добиться далеко не во всем даже прилагая такие титанические усилия. Руда, добытая на шахте идет на экспорт и покупатели готовы платить (по заниженным ценам) исключительно за содержащийся в ней кобальт, но не за остальные около десяти металлов и других элементов, содержащихся в ней, которые фактически достаются им бесплатно. Саму руду с годами становится добывать все сложнее — лучшие месторождения уже давно не принадлежат независимым старателям, да и кобальт с каждым годом залегает все глубже, хотя старики еще вспоминают, как он практически просто лежал на земле.

В заключительной части фильмы мы присутствуем на ритуале, который проводит старейшина местного сообщества, Мастер Кангалеле. Он выплавляет кобальт из руды и благодарит предков, что они научили его народ добывать минералы, а не завидовать друг другу и воевать.

Незадолго до Берлинале, в Конго началась война. Повстанческая группировка M23, поддерживаемая Руандой, захватила стратегически важные города Гома и Букаву, а также Уалика́ле — центр добычи золота и касситерита. Несколько дней назад, Президент ДР Конго Феликс Чисекеди предложил Дональду Трампу заключить соглашение о безопасности: США получат доступ к кобальту, литию, меди и танталу в обмен на помощь с повстанцами.

Ancestral Visions of the Future ("Будущее глазами предков")

Последний фильм, о котором хочется рассказать, был показан в престижной программе Berlinale Special. Его создатель, видеохудожник и режиссер Lemohang Mosese живет в Берлине, куда он был вынужден эмигрировать из родного Лесото. Фильм составлен из двух слоев — закадрового голоса автора, читающего свое эссе, в котором он рефлексирует по поводу разных детских воспоминаний, и постановочных сцен без диалогов, иллюстрирующих текст за кадром либо напрямую, либо ассоциативно, порою с помощью разных дополнительных и недвусмысленных художественных образов. Например, визуальным лейтмотивом фильма служит многометровый отрез алой ткани — будучи растянута по холму она представляет собой тонкий ручеек крови, но будучи протянута через городской рынок, в том числе поверх столов работающих на нем швей, она кажется уже рекой, захлестывающей родной город автора.

Среди последних работает и одна из молчаливых героинь фильма — Мантабисенг. В 1991 году она зашла в магазин и не заметила, как ее ребенок пытается что-то своровать. Толпа набросилась на них обоих, избила, а потом облила бензином и подожгла. В другой раз эта ткань отделяется от разбитого BMW 325, марки автомобиля, популярного во времена детства автора среди уличных бад Лесото, устраивавшего на его улицах беспрецедентный террор (Лесото до сих пор занимает третье место в мире по числу убийств на душу населения).

Другого заметного персонажа, Собо, кукольника, знахаря и поклонника восточных боевых практик, автор тоже когда встретил на рынке, где он устраивал публичные лекции с кукольными спектаклями, просвящающего соплеменников таким образом: "Все люди на земле произошли от черных, а белый человек — это просто альбинос черного". Он объяснял, что еще задолго до того как Галлилей обнаружил луны Юпитера, предки его народа уже знали их и назвали своими именами. Собо проповедовал, что независимость не дается просто так, что ее нужно брать железом и огнем, но вскоре был убит. Позже мы видим его бредущего по дороге с десятком торчащих из спины ножей Окапи, популярного по всей Африке холодного оружия (в какой-то момент гора этих ножей тоже становится визуальной метафорой насилия).

Много рассуждает автор и о своей идентичности сейчас. Он говорит о том, что когда впервые приехал в Европу, его смех был смелым, громким, даже диким, поднимающимся откуда-то из глубины, но ему пришлось со временем его обуздать, чтобы вписаться в общество, где ценится тишина. Он говорит, что в изгнании, мы вынуждены носить тысячи масок, чтобы использовать их по необходимости в тысячах разных ситуациях, где нам нужно не особо выделяться на общем фоне. Со временем эти маски сливаются друг с другом, создавая чудовищное лоскутное одеяло лица, которое больше не может запечатлеть свою истинную форму. Автор говорит "Я стал всем, но никем для себя. Я вернулся домой, чтобы вспомнить свое лицо". И вспомнив себя, ему захотелось не засмеятся, как раньше, а разрыдаться. В одном из интервью он так описывает свой фильм: "Я думаю, что это плач. Это крик. Крик о том, что вам просто хочется кричать не обращая внимания на окружающих".