Фильм “Король в Нью-Йорке” был снят в Великобритании, на студии “Шеппертон”, что сразу облегчило задачу Чаплину, ведь в отличие от периода съемок “Великого Диктатора” на него почти не оказывалось давление. В Англии премьера фильма состоялась в 1957 году, а в США разрешили лишь в 1972 году, уже после того как ему вручили почетного Оскара во время краткосрочной визы в США.

Суть картины проста — Чаплин, после падения национал-социализма и фашизма в Европе, решил продолжить критику прогрессивного американского общества. Раньше он делал это не так откровенно и прямо, отчасти маскируя свое мнение о США в критике тоталитарных режимов. Теперь же все карты раскрыты — после 1940-го года “бродяга” ушел со сцены, в 1949 Конгресс хотел привлечь его как свидетеля в деле о преследовании коммунистов, а 1952 году ему закрыли въезд в США. Чаплина интересовал не только новый образ, но и обсуждение тем, всю жизнь касавшихся его лично — миграция, контроль со стороны государства и власть монополий (в т.ч. в киноиндустрии).

Особенно интересно смотреть на фильм, держа в голове некоторые идеи представителей франкфуртцев. Их многое объединяет: c одной стороны, общая судьба беженцев, с другой — критика современного общества. Многие художественные и сюжетные ходы в этой работе Ч. Чаплина это отлично подчеркивают.

Фильм начинается с того, как свергают короля одной из европейских монархий. Вудель — Премьер-министр государства, где недавно произошел переворот — прикарманил всю казну себе, впоследствии оставив нашего главного героя — короля Шадова — и его верного спутника — посла Жомье — без средств к существованию.

Помимо ценностей, важным элементом сюжета является атомный проект, находящийся в руках короля. Именно из–за атомного проекта (хотя состояние казны тоже стало причиной) король лишается своего трона. Позиция короля — использовать атом для мирных целей, а позиция его министров — создать атомное оружие. Позже этот загадочный проект станет спасательным кругом для финансового положения короля.

С этими проблемами король попадает в номер отеля Ритц, где и будет проводить большую часть времени. В одной из первых сцен, король вслух размышляет о том, что Америка — страна свободы, хотя он совсем не обратил внимания на то, что еще в аэропорту с него взяли отпечатки пальцев. Это излюбленная тема Чаплина — проблема с мигрантами, по его мнению, всегда решалась американскими властями резко и принципиально.

В первый же вечер король попадает в кинотеатр, где сначала застает джазовый концерт и наблюдает за танцующими людьми, некоторые из которых даже после музыки остаются лежать и признаются в том, что они в трансе и сами себе не принадлежат. Реклама, которую он видит уже после того, как в зале приглушили свет, представляет нашему взору фильм “Великодушный убийца”, следом — шедевр зрелого кинематографа “Мужчина или женщина”. После рекламы показывают вестерн — “Страх вновь на скаку”, сцены которого не менее примитивны и содержательно пусты. Все фильмы подчеркнуто глупы и несуразны, а король, наблюдая за “безумной” перестрелкой в вестерне, предлагает своему компаньону уйти.

В этой сцене сложно не угадать те идеи, о которых в 30-40-е годы писал Т. Адорно о джазе, свинге и другой легкой музыке. Он активно продвигал идею о том, что подобная музыка, являясь частью общего культурного капиталистического уклада, делает американцев наивными и некритичными, подтачивая их лояльность капитализму и культуре удовольствия.

Ирэн — жена короля, практически не несет сюжетной нагрузки для фильма, а второй женский персонаж — Энн Кей — стала причиной того, что король соглашается пойти на прием Моны Кромвель, главной рекламщицей Америки.

Так сюжет переносит нас во вторую показательную сцену фильма — прием у миссис Кромвель. С самого начала нам дают понять, что вечер — подстроен. Некоторые люди заведомо представлены как продавцы, дельцы или коммерсанты:

Господин 1: “Вам знакомо слово этикет?

Господин 2: “Нет, мне больше знакома этикетка”.

Тут же показана поверхностность и необразованность той массы людей, с которой приходится сталкиваться королю во время ужина:

Король: “Это Эль Греко!”

Господин 3: “Мы купили эту картину на распродаже, а кто он не знаем, уж извините”.

А в разгаре самого приема Энн Кей начинает рекламировать средство от пота, ведь перед самим столом установлена камера. Получается, что все, что говорит король, смешивается с рекламой и превращается в одно шоу. Так и случается, как только сразившая короля Энн просит его прочитать монолог Гамлета. Следом из ее уст мы вновь слышим о рекламе, на этот раз зубной пасты. В конце сцены мы видим телеведущего, объявляющего, что последние два час нас развлекало его Величество король Шадов.

На примере этой сцены вновь очень хорошо можно разобрать основные мотивы “Диалектики Просвещения” — ключевого труда Т. Адорно и М. Хорхаймера. В их работе четко указаны три позиции современного общества капитализма — схематизм, стилизация и иллюзорность, и как минимум две из них видны здесь. Стилизация и иллюзорность ярко подчеркнуты в том, как ведут себя люди — как на шоу: не забывая про рекламные перерывы, они поддерживают друг с другом общение, словно играют в жизнь, а не живут на самом деле. Фильм не говорит нам открыто, являются ли эти люди актерами или они также как и король находятся в ловушке такого стиля жизни.

На следующий день в короле уже не узнают монарха (“Простите, забыл как Ваша фамилия?”), но берут у него автограф как у телезвезды. Короля забрасывают предложениями о рекламе. В одной из сцен он сталкивается с представителем фирмы “Королевская корона”, который предлагает 10000 долларов за сцену с двумя словами “Ням-Ням”, в ответ на что король предлагает ему немедленно покинуть номер. Вообще, на протяжении всего фильма, король представляет собой оплот этической и нравственной сдержанности, поэтому любые предложения недостойные его человеческой (и монаршей) натуры он с легкостью отклоняет. Однако поскольку его финансовое положение дает о себе знать, он вынужден будет не только принять деньги за выходку со снятым ужином, но и улучшить свою потрепанную репутацию, посетив школу прогрессивного воспитания.

Цель школы, по мнению руководителя — воспитание индивидуальности. Однако нам показана иная картина — никто из мальчишек не заинтересован ни в живописи, ни в скульптуре, ни в кулинарии. Тем не менее, нам встречается важный для картины персонаж — Руперт Мэкэби (Майкл Чаплин, сын Чарли Чаплина), которого называют восьмым чудом света, ведь он 10-ти летний ребенок, глубоко изучающий историю и являющийся редактором школьного журнала.

Диалог короля и Руперта начинается с обсуждения книги, за которой он сидит. Автором книги, разумеется, является Карл Маркс. Шутливое обвинение в коммунизме со стороны короля мальчик с легкостью парирует контрвопросом: “А разве только коммунисты могут читать Маркса?” Следом, отвечая на вопрос “Кто ты, если не коммунист?”, мальчик отвечает, что он не последователей какого-либо течения, но выступает против любых форм правления. Юный историк уточняет, что рассматривает правление или руководство как “подавление”, а политику как “свод навязанных народу правил”. Наивный король пытается убедить мальчика, что Америка страна свободы, на что получает ответ, что свобода в Америке — это ложь, а телевидение и печать, работающие на власть, лишь хотят, чтобы граждане так думали.

Мальчика, словно Остапа, понесло. Он не дает сказать королю ни слова, и в конце монолога приходит к теме монополий. Известные своим положением во времени съемок этого фильма General Motors и Standart Oil становятся объектами критики со стороны мальчика, который убежден, что они давно захватили весь рынок и не дадут появиться никаким конкурентам на его родине. Монополии ставят в один ряд с Цезарем и Людовиком XVI, считая, что они концентрируют всю власть в своих руках единолично.

Эта тема вновь находит свое отражение в работах Т. Адорно и других франкфуртцев, которые настаивают на примитивной схематизации общества, в которой нет реальной конкуренции, а есть лишь показное различие между какими-либо товарами с целью убедить потребителя в наличии у него свободы выбора. На самом же деле, и Чаплин это особенно остро чувствует, как государство, так и монополии, концентрируют всю власть у себя, но играют роль “хороших правителей”.

Далее по сюжету король принимает предложения сниматься в рекламе и даже дал согласие на пластическую операцию, но этот 15-минутный отрезок почти не имеет значения. Бренность внешних изменений после операции быстро исчезла после комедийной сцены, в которой был разыгран номер с пародией на раннего “бродягу”.

А вот важным для замысла фильма является второе появление Руперта Мэкэби, который сбежал из школы из–за преследования со стороны полиции по подозрению его и его родителей в симпатиях к коммунистам. Это вторая острая тема для Америки тех лет, так как маккартизм еще до конца 50-х годов связывался с ограничением прав и свобод антиамерикански настроенных граждан. Мальчик убеждает короля, что нарушаются гарантированные конституцией права граждан (имеется в виду первая поправка Конституции США). Оставив мальчика в номере и уехав в Банк, король предрешил встречу трех представителей атомной комиссии и мальчика, претворившегося племянником короля.

В следующей сцене кинополотна мальчик в разговоре с тремя убежденными американскими капиталистами поднимает тему гражданских прав в США. Америка, в его выдуманной истории об отце, представлялась оплотом мужества и свободы, но на самом деле ситуация противоположенная. Вновь мальчик пускается во все тяжкие и утверждает, что каждая мысль контролируется и всякий, имеющий свое мнение лишается работы и голодает, подвергается бесчестному суду и тем самым, нарушается фундамент конституции. Государство выставляется как механизм, отбирающий свободу у граждан. Безопасность граждан (под этим Чаплин подразумевает, очевидно, не только атомную безопасность, но и меры безопасности против мигрантов, так и против коммунистов) — лишь повод для разжигания социальных конфликтов. Три слушателя обвиняют мальчика в коммунизме, но подоспевший вовремя король заканчивает их перепалку.

В дальнейшем диалоге за шахматами, король говорит Руперту: “Ты cлишком много думаешь, надо больше играть”. Но мальчик отвечает, что со сверстниками ему скучно, так как у них на уме только супермен и ковбои. Мятежный дух Руперта Мэкэби — ключевая особенность фильма. Тем не менее, случайно брошенная фраза короля (а по-видимому и Чаплина), что нужно больше играть, возможно отсылает нас к работам Г. Маркузе, который считал, что бесполезно играть по правилам капитализма, но необходимо играть в рамках самодостаточности человеческих способностей, игнорируя навязанные материальные системы удовлетворения. Игра в шахматы как раз может служить ярким примером борьбы двух людей, а не борьбой представителей двух классов (ведь тут играет король и парнишка-коммунист), так как для самой игры нужен лишь ум, а не материальный достаток, навязываемый обществом потребления.

Сюжет подходит к концу и по телевидению показывают Комиссию Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности (реально существовавшее до 1975 года), в ходе которой представлено разоблачение коммунистов. На нем проходит гиперболизированное расследование дела отца и матери мальчика, в ходе которого отец отказывается выдавать фамилии других коммунистов. После обвинения в неуважении к Конгрессу (Установленное в 1821 году право Конгресса задерживать или арестовывать свидетелей по расследуемому делу), мы слышим фразу: “А теперь, концерт популярной музыки”.

После того как мальчика находит судебный пристав в номере короля, последнему инкриминируют связи с коммунистами. Дальнейшее вручение повестки в суд обяжет короля явиться в злополучную комиссию, но затянутая, комическая ситуация, подстроенная нашим сценаристом, в итоге приводит к тому, что Конгресс снимает все обвинения с короля.

Навещая мальчик перед отъездом в Европу, король узнает, что мальчик пошел на сотрудничество, чтобы его родителей освободили. Увидев короля, мальчик плачет — он осознает, что система его сломила. Даже приглашая к себе в Европу мальчика и его родителей, король слышит замечание директора: “Могут возникнуть трудности”. Все поведение директора нацелено на то, чтобы показать, что система американского правосудия стремится помочь своим гражданам, но на деле за его улыбкой кроется то, что Т. Адорно бы назвал негативной стороной Просвещения — ведь на деле, за иллюзией демократических свобод и под предлогом безопасности, затаился дух микрофашизма — контроля за теми, кто не хочет повиноваться установленной системе порядка.

Фильм отличается меньшей эмоциональностью, но большей зрелостью, по сравнению с “Великим Диктатором”. Вместо большой речи в эндшпиле, здесь на протяжении всего фильма наблюдается четкая позиция главного героя картины — короля, выступающего в любой ситуации на стороне разумности, нравственности и наивности. С другой стороны фильм обрушивает на нас массу небольших деталей и сюжетных вставок, описывающих капиталистическую сторону американского общества и власти 50-х годов. В конечном итоге, этот фильм становится знаковым и последним политизированным фильмом великого гения Чарли Чаплина.