когда-то я учился в педе

и жил в давнишнем городке.

там было всё: любовь до смерти,

кир круглосуточный в ларьке.

соседи, мать их, не бесили,

по крайней мере, как сейчас.

дружок, как молоды мы были,

о как мы верили в пивас.

теперь не верим ни водяре,

ни Псалтырю, ни лентачу́.

хочу стихи писать на паре,

те, о которых промолчу.

здесь ни души, сплошь гаджебеки,

шаверма, кура, пахлава.

там был влюблён я в человеки,

пусть не во все, в один пусть, в два.

теперь во мне салат и гречка

и минералка газа без.

вокруг меня удавкой речка,

на электричке если — лес.

лежу — больной, тридцатилетний —

банан мешаю с творожком.

не пропускающим обедни

потом воздастся ли с лишком?

смотрю балет. врачи сказали:

“целебен граций тощих вид”.

бабищу б лучше прописали —

сестричку сельских аонид.

желтеют красные рябины

в моём заснеженном окне.

жизнь проебав до половины,

всю проебать смогу вполне.

ходил бы врач, давал бы уголь,

толок бы в ложке мукалтин.

и чтобы день всегда на убыль —

не прибивать чтобы гардин.

чтоб голос кончился в соседе,

как ум у дедушки Друзя…

когда-то я учился в педе.

теперь, наверное, нельзя.