Богоборческий мотив всегда присутствовал и будет присутствовать в мировой литературе. В нем проявляется безудержное человеческое стремление овладения божественной истиной и восстановления справедливости. Каждый человек в определенный период своей жизни задумывается о фундаментальных проблемах мироздания: о существовании зла, его происхождении и преодолении. Эти три стадии из себя представляют три основные философские вопросы, охватывающие умы великих мыслителей: исходит ли зло от Бога или оно является отдельной субстанцией, почему оно существует и почему Бог не может преодолеть ее, спасая людей от страдания? Тяга к справедливому суду и восстановлению равноправия является ключевым моментом во всех произведениях, где богоборцы размышляют о вопросах бытия. Первый богоборец — Сатана. По нему можно вычислять отличительные черты других героев-богоборцев: горделивость, исходя из которого герой считает себя равным богу, субстанциальное отличие — как сатана, так и человек не являются Богом, хотя в себе носят задатки божественного естества. Но последнее вовсе не дает повода для нескромного дерзновения. Оба — дьявол и человек претендуют на божественный трон, прилагая всю свою силу и интеллектуальный потенциал. Удается ли им достичь желанной истины и иллюзорной справедливости? Далеко не всегда, если никогда. К сожалению, человек будучи окутан пеленой обманчивого самосознания, где разум всевластен и якобы способен проникнуть в тайны всего бытия, не осознает свою ограниченность и слабость перед этим же бытием, где он является обыкновенным предметом среди других. Таким богоборцем был, например, Раскольников, по мнению которого, его “благородный” поступок в виде убийства процентщицы, мог бы спасти жизнь миллионов людей. Однако, в конце, лишь образ Сони Мармеладовой служит поводом осознания того, что без жертвы невозможно достичь ничего. Богоборцы хотят быть лишь вождями, транслируя романтические идеи, но категорически отказываются жертвовать чем-либо, что и является наибольшей трагедией для них. На этом поворотном пункте и начинает развиваться великая трагедия, интеллектуальный траур, фрустрация и ментальное онемение. Скорбь и вытекающее из нее отчаяние с литературной очки зрения является бесценным экзистенциальным опытом, за которым наблюдать очень интересно из–за равной концентрации эмоциональных импульсов и интеллектуальных усилий. Но с моральной точки зрения, такие размышления лишены смысла из–за безосновательного дерзновения и бунта против Бога. Отчаяние же заставляет этих же богоборцев утихомириться и вернуться обратно к своим истокам, не претендуя на божественное всевластие и всезнание.

Прекраснейшим проявлением всеотрицающего мятежа в Библии является Иов. Это единственный персонаж кроме Христа, с кем входит в контакт сам Дьявол (однако без его ведома). Последнее уже говорит о чем-то, по крайней мере, о важности этого персонажа и его внутренней силе и интеллектуальном потенциале, за что, собственно, герой подвергается испытания. Если коротко передать сюжет истории, то последний заключается в следующем: богобоязненный и справедливый Иов жил в достатке и был награжден благом от Самого Бога. Дьявол Богу предлагает сделку, по которому должен испытать Иову, лишая его всех мирских благ — богатства и счастья. Этим он собирается доказать Богу, что благочестие Иова не бескорыстно. Бог соглашается на этот эксперимент, в процессе которого рождается поэтический бунт Иова. Герой сначала пытается смириться с обрушившимся бедами, но потом наступает тяжелейший период отягощающих дум и рассуждении о справедливости и зле. Все это перерастает на бунт против Бога, где Иов требует бесстрастного, непредвзятого суда для разрешения проблемы. В конце появляется Бог указывая своей речью на неспособность героя познания всего сущего, требуя смириться со своим плачевным, подчиненным положением. Иов в насильственном угомонении, смиряется.

С точки зрения философских размышлений, бунт Иова крайне содержательный, однако с точки зрения теологии, это лишь указывает на незнание и неведение героя, духовную слепоту. В этом случае нас интересует неугомонный дух Иова, “мыслящего тростника”, который отказывается быть униженным и подчиненным божественным законам, будучи единственным сознательным существом на земле. В начальной стадии, как уже было сказано, Иов соглашается и смиряется с ударами судьбы, считая, что оба — и хорошее и плохое от Бога: “неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? ”. К сожалению, герой еще не подозревает какое разочарование ждет его на пути к духовному просветлению. Многие церковные отцы любят цитировать именно отрывки из начального смирения, в упор не замечая последующее безудержное, “бесстыдное”, с точки зрения христианства, негодование. А последнее начинается со своеобразным отрицанием жизни, который в нашем языке обозначается словом “депрессия”: «погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!» /Иов 3:3/. Иов начинает задумываться о смысле жизни, смысле своих страданий: «На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею,» /Иов 3:20/. Обесцененная героем жизнь больше не имеет цели и смысла, чтоб быть прожитой. То счастье — материальное и духовное, которым владел герой, теряет всю свою красу перед божественным безразличием. Иов понимает, что и добро, и зло являются лишь слепым инструментом в руках Господа, чем он активно манипулирует людьми. И единственный способ, чтоб избавиться от такого обмана — смерть, которая, к сожалению, не наступает. Смерть, на начальной стадии, является неким нейтральным решением философских проблем: “и душа моя желает лучше прекращения дыхания, лучше смерти, нежели сбережения костей моих. Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета”/Иов 7.15/. Иов отказывается участвовать в игре Бога, требуя сразить себя молнией для прекращения страданий. Друзья Иовы советуют доверить свою судьбу Самому Господу, ибо последний всегда спасает бедного от меча, от уст их и от руки сильного/ 5.16/, потому что мы ничем не отличаемся от Им созданной твари — камней и животных, за судьбой которых Он ревностно следит и которые не упадут без Его ведома. (ибо с камнями полевыми у тебя союз, и звери полевые в мире с тобою. /5.24/). На это, Иов противопоставляет субстанциальное различие между человеком и животным миром: «Ревет ли дикий осел на траве? мычит ли бык у месива своего?» /Иов 6:5/. Никто в достатке не находят времени для умных раздумий, лишь пустота — внешняя и внутренняя дает толчок для осмысления, заполнения этой пустоты, на что животные не готовы ввиду отсутствия сознания. Однако, с другой стороны, Иов указывает на свое уязвимое положение, он не так крепок и силен как камень, ему не на что положиться: Твердость ли камней твердость моя? и медь ли плоть моя? /5.13/. Здесь герой акцентирует платоновскую идею слабости и беззащитности человека, который от природы не наделен ничем, как другие животные — ни когтями, ни клыками, ни непроницаемой чешуей. Но внешняя характеристика, на самом деле, является описанием внутренних черт. Иов хотел бы обладать такой же духовной крепкостью как медь, однако его удел — несовершенное человеческое тело, которое в себе кроет ядро сознания — такого уязвимого и вечно сомневающегося. Нигде нету того желанного базиса, на котором мог бы герой основываться: Есть ли во мне помощь для меня, и есть ли для меня какая опора? /5.14/. Будучи лишен этой свободы, Иов осознает свою малость, ничтожность перед Богом, однако, последнее создает новую проблему, за решением которого берется герой. С одной стороны, человек ничтожен, однако, в противовес этому, Бог следит за каждым его шагом: Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? /7.17–18/. Как это маловажное существо, чьими братьями являются животные и камни, может настолько быть для Него важным? Неотступное внимание Бога создает тяжелейшее напряжение в человеке, заставляя его следить за своими поступками. Это вопрос ответственности и свободы. Разве я море или морское чудовище, что Ты поставил надо мною стражу? /7.12/. Морское чудовище — Сатана, чья главная характерная черта — гордость. Иов словно оправдывает себя перед Богом, намеренно умаляя свою ценность и одновременно снимая с себя ответственность праведности и послушности.

Иов хочет свободно рассуждать о Боге, проявлять свою непослушность без страха наказания. Эта потребность является одним из краеугольных камней произведения: требование свободного творчества вне Бога, вне страха наказания, создание поля произвольных спекуляции. Все мировое наследие в виде светской литературы и священных текстов является неким диалогом с Богом — либо восхищением либо непослушанием. Но элемент эмоциональной зависимости тут занимает важное место. Именно за освобождение, снятие этого тягостного чувства говорит герой. Человек крайне мал перед Богом, он не принадлежит сонму ангелов, он не чист и совершенен как они. Такое пристальное внимание от Бога отягощает человека и одновременно вводит в недоумение ввиду ничтожности человека как такового.

В середине книги Иов ставит такие же вопросы бытия как Иван Карамазов. Они оба борются за справедливость, подвергая анализу разные жизненные ситуации, обнажая то явное зло, которое всячески маскируется и оправдывается верующими. Проблема, совпадающая у обоих героев — наследственное вынашивание страданий: либо за своих предков, либо за других незнакомых людей. Во имя всемирной гармонии на плечах каждого человека возлагается тягочайщий труд преодоления зла, несмотря на то — заслужили мы его или нет. Человечество, мыслящее в логических категориях, требует ответа от Бога, не мыслящего в таких категориях. Это Бог, который создал все из ничего, который в силах менять природные закономерности, что явно противоречит законам ratio. Но как можно от него требовать последовательности и логического обоснования своих поступков? Порой это кажется бессмысленным занятием, не внушающего никакой надежды, но бунт Иова и Ивана Карамазова заключается именно в высоком уровне эмпатии, безмерном гуманизме, что и порождает дерзновенный бунт против Бога и Eго правил. Они словно требуют от Бога пересмотреть свою систему взаимоотношений с человечеством и перестройки мироздания. Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? 8 Дети их с ними перед лицом их, и внуки их перед глазами их. 9 Дома их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них. /21.10/…А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих! /21.15/. По мнению Иова, тут явное противоречие: Бог не вознаграждает верующих земными богатствами и благополучием и не наказывает злоумышленников за их неправедность. Раз уж Бог бессилен или, по крайней мере, безразличен, то почему человек должен стремиться знать путей Господни и что пользы прибегать к Нему?/21.16/. Многие сказали бы, что Бог уготавливает кару их детям, но Иов требует: пусть воздаст Он ему самому, чтобы он это знал. Пусть его глаза увидят несчастье его, и пусть он сам пьет от гнева Вседержителева /21.21/. Оказывается, что конец праведника и злодея одинаков — вечное пристанище во прахе, окруженными червями. Та же сама аргументация встречается у Ивана в беседе с Алешей: Если они (дети) на земле тоже ужасно страдают, то уж, конечно, за отцов своих, наказаны за отцов своих, съевших яблоко, — но ведь это рассуждение из другого мира, сердцу же человеческому здесь на земле непонятное. Нельзя страдать неповинному за другого, да еще такому неповинному! Иван затрагивает ту же проблему наказания невиновных из–за наследственного составляющего греха. Грешник не сам в ответе за свои проступки, а его потомки, которые понятия не имеют о прошлом своих предков и порой не имеют такой интеллектуальной и эмоциональной базы для осознания и переживания страданий.

Представляет огромный интерес героев к вопросу о происхождении зла. Если в книге Иова говорится о его зависимом положении от Бога, который является единственным существом в силах утихомирить “яркий темперамент” дьявола, то в Братьях Карамазовых дьявол антропоморфизируется, т.е. Иван Карамазов дает ему человеческое происхождение: “Я думаю, что если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию.”. Если в повествовании Иова морское чудовище — сам Люцифер, существо, обладающее неимоверной силой, то карамазовский дьявол — пошлый черт, указывающий на низость и тривиальность человеческого существа. В Братьях Карамазовых герой пытается решить онтологическую проблему происхождения зла. По его мнению, и Бог, и Сатана — суть вымысел самого человека, созданных по его образу и подобию. Однако внутриличностный конфликт Ивана не дает ему покоя, который проявляется в разговоре с чертом. То Иван убеждает себя в иллюзорности сатанинского образа, то готов уже накинуться на него, “давать пинков”. Обуздать бушующую стихию зла никто не в силах кроме Бога, поэтому Иван страдает, поскольку потерял в себе той основы, питающей почвы, с помощью которой мог преодолеть внутренние дьяволские стремления. Не случаен совет друга Иова — Вилдада на ропоты своего друга: “Поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды? Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает. Таковы пути всех забывающих Бога, и надежда лицемера погибнет, упование его подсечено, и уверенность его — дом паука /9.15/. Паутина — хорошая характеристика для ценностной системы богоборцев. Она совершенна как спекулятивная конструкция, вполне логична и опосредована, но на ней положиться ни в коем случае нельзя. Т.е. все эти идеи смотрятся великолепно лишь в абстрактных измерениях, однако неприложимы к реальности. Следующая особенность — происхождение этой системы: как создателем паутины является паук, так и автором фантасмагоричных идей является человек. В них нету той высшей силы, боговдохновенности, чем питается дух верующего. В конце книги Иова Бог словно дает ответ Ивану Карамазову про себя самого и про дьявола: Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас /41.7/… глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла/41.13/. Бог единственный, в чьих силах укротить неконтролируемую силу Дьявола, но для этого нужна вера.

Таким образом, основная проблема богоборцев — осознание своей ограниченности в познании устройства мироздания и попытка смирения с Божьей волей. Путь трансформации богоборца — это довериться промыслу Господа и осознанию нелогической составляющей нашей действительности.