«Шишимская горка» публикует серию текстов, в которых рассказывается о различных составляющих процессов вокруг арт-резиденции.

Художник оказался в резиденции. Что, собственно, это значит для художника? Если посмотреть на резиденцию как на простой факт перемещения в пространстве с продолжительным пребыванием в точке назначения, она автоматически превращается в довольно хлопотное занятие. Подумать только: уезжаешь из дома на один-шесть месяцев, нужно разобраться, кто за квартирой последит (или ее лучше пересдать?), что делать с детьми, если с ними в резиденцию нельзя? А с домашними животными? А с растениями? А с личной жизнью? А с работой? А с прочими фактами присутственных обязательств? Предваряя резиденцию, художник в первую очередь решает бытовые вопросы, напрямую с резиденцией не связанные. И все–таки что художник делает в резиденции?

Художник в резиденции находится. Резиденция как пространственно-временное единство, с которым художник физически и буквально взаимодействует, пожалуй, один из немногих столпов условно возможной теории арт-резиденций. Самый авторитетный из международных теоретиков резиденций, Паскаль Гилен, даже определяет арт-резиденции через давно знакомое российскому читателю понятие «хронотоп» [1]. Однако непосредственность переживания и уникальность опыта, подразумеваемые здесь, сталкиваются с новыми реалиями виртуальных резиденций. Строго говоря, к 2020 году особость виртуального пространства не раз доказана, а течение неземного времени не раз изучено. Например, существуют арт-резиденции в игровых средах, и сомневаться в подлинности их хронотопов значило бы немедленную готовность вернуться в эпоху пара; но могут ли называться резиденциями возникшие в пандемию многочисленные фантомные цифровые практики классических резиденций, выросших в идеологии благомобильности?

В самом деле, не оказался ли весь мир в резиденции, попав в заложники пандемии? Ведь один из ответов на наш вопрос: художник в резиденции замедляет свое время. Резиденция — это возможность новой рутины, оправданной и встроенной в каркас осмысления процесса искусства. Главное условие этой временной повседневности: ее механизм заводится от простого трения случайных мало предсказуемых элементов. То, что спички и свечи всегда под рукой, не значит, что они будут использованы, что предельно замедленное время не уплотнится мускусом новых идей и не отяжелеет настолько, что, выбравшись из рутины резиденции, не будет нестись в обычном сонном мире со скоростью идей, жаждущих воплотиться. Иначе говоря, медленное время — это возможность концентрации, которая неизбежно приводит к ускорению. В какой момент (после) резиденции это произойдет — интрига.

Размеренное время резиденции — это еще и возможность преодолеть кризис, потому что резиденции — это то место, где художник находит ответы на сложные вопросы. Впрочем, иногда резиденция оказывается настолько другим опытом, что по возвращении в реальном мире его сложно применить. Так появляется риск нового кризиса, новой утраты.

Тем не менее чаще всего резиденция — это идеальное пространство, где художник формулирует и программирует будущее: придумывает новые проекты, иногда находит людей, с которыми их реализовывает. Но и этого может не произойти. Резиденция — наиболее комфортная ситуация, в которой можно осознать, что прорабатываемая идея проекта дает сбой, что надо было делать все по-другому, основываться на других принципах.

Несмотря на возможность изменить все, встроенную в резиденцию, художник здесь чаще всего следует своему художественному процессу. Быть ведомым этим процессом — золотое правило. Даже — или особенно — если речь идет о создании нового проекта. Довольно часто резиденция предполагает специальный проект. Однако любое производство начинается с техрайдера, и это накладывает ограничение на неизвестное, на один из соблазнов резиденции — на то, чтобы пробовать новое. Новые материалы, новые темы, новые медиа. Резиденция не самое комфортное условие для тиражирования метода — для этого лучше подходят постоянные мастерские или большие проекты. Хотя часто бывает так, что резиденция при большом проекте требует успеха художественного производства и в то же время снабжает чем-то новым — например, новым масштабом возможного.

Итак, художник в резиденции может делать или не делать какую-то завершенную историю. В любом случае, художник в резиденции работает. Иной раз оказывается даже так, что чем меньше давление внешних обязательств, тем более интенсивная, объемная, непредсказуемая эта работа. Возможно, самое большое заблуждение, витающее вокруг арт-резиденций, — это образ резиденций как такого «отеля для художников». Резиденции — это не место для веселой жизни и развлечений. Резиденция — это место профессионального развития и роста для художников; это то место, где они получают поддержку. Веселье, понятно, всегда можно привезти с собой.

Отсюда вытекает еще одно необходимое дело художника в резиденции — общение. Есть те, кто самозабвенно отдается общению — формальному и неформальному, прямому нетворкингу или косвенно полезному, связанному с резиденцией или только спровоцированному ею. Художественная резиденция — это всегда повод и возможность для нового общения. Тем не менее среди художников встречаются гиперответственные — те, кто непредсказуемости общения предпочитает работать на понятный результат или сразу начать писать отчет.

Вообще, довольно часто резиденция — это то, за что нужно отчитаться или отдать что-то взамен. Поэтому, например, художник в резиденции представляет свою работу. Формат этого представления может быть самым разным — от презентации идеи проекта до готового проекта и выставки. Есть множество промежуточных вариантов, и open studio — самый распространенный из них. Однако случаются и такие резиденции, в которых художник не представляет итоги своих работ. Там нет расчета на результат, а в центре внимания оказывается процесс. В таких резиденциях художник демонстрирует свой процесс, а если и представляет что-то, то только себя самого во всем разнообразии собственного искусства, а не в рамках определенной резиденции.

Обобщая, можно сказать, что художник в резиденции что хочет, то и делает. В общем-то просто живет. Желания художника ограничиваются некими базовыми правилами конкретной резиденции и законодательством, а в остальном важно помнить, что пребывание художника в резиденции не может лишать его базовых прав человека и гражданина.

Художник в резиденции остается собой. Но это не точно.

Текст: Женя Чайка, куратор арт-резиденции «Шишимская горка»

________________________________________________________________________________

[1]Contemporary artist residencies. Reclaiming time and space. Taru Elfving, Irmeli Kokko, Pascal Gielen (eds). Valiz, Amsterdam, 2019.