В честь столетия со дня смерти великого французского художника, «живописца танцовщиц» Эдгара Дега музей д’Орсе ненадолго открыл выставку «Дега. Танец. Рисунок». Жизнь и творчество Дега были продемонстрированы сквозь призму воспоминаний еще одного известного француза — поэта Поля Валери. Подобная концепция выставки была выбрана неслучайно: художника и поэта связывала на протяжении почти двадцати лет теплая дружба, в наследство от которой осталось малоизвестное, но в своем роде уникальное биографическое эссе Валери «Дега. Танец. Рисунок» (Издательство Воллар, 1937 г). Безусловно, идея выставки — заново взглянуть на привычные «танцевальные» мотивы художника, на переливы белого и лазурно-голубого, на движение рук балерин, триумфально вскинутых навстречу аплодисментам или утомленных бесконечными экзерсисами у станка. Но наряду с этим внимательному зрителю предлагается изучить взаимовлияние двух талантливых людей, чей творческий гений оказался на стыке миров — литературного и живописного.

Встреча: в нужное время в нужном месте

Они познакомились, должно быть, в 1893 году : Полю Валери едва исполнилось двадцать два, а Эдгару Дега на тот момент было пятьдесят девять лет. Чем были похожи эти два человека, формально принадлежащие к двум разным поколениям? Практичный, острый на язык, язвительный и бескомпромиссный Дега и молодой провинциал из Монпелье, получивший традиционное католическое образование и до сего момента прилежно изучавший право в университете? Изначально, конечно, их свела среда обитания, окружение, в которое Валери попал по весьма случайному стечению обстоятельств. В 1890-м году на праздновании 600-летия университета Монпелье Поль Валери знакомится с Пьером Луисом, таким же начинающим двадцатилетним писателем, как и он сам. Пьер Луис очарован интеллектом, талантом и харизмой юноши и немедля представляет его своему давнему другу, однокурснику Андре Жиду. В свою очередь, Поль Валери сразу же сдружился с Жидом настолько, что на данный момент мы можем прочитать изданное собрание их корреспонденции с 1890 по 1942 гг, в котором содержится около 600 писем.

Так, в одном из писем Жида от 27 ноября 1893 года мы читаем:

«…В Монпелье кое-кто тебя разыскивает, это один из моих самых прелестных друзей. Ты его сразу узнаешь: на шее — шелковый шарф, он сутулится и кажется чудаковатым, но очень элегантный. Его зовут Эжен Руар, он сейчас квартирует на бульваре Каз-Нёв. С ним ты можешь говорить обо всем, он в курсе всего на свете…».

Судьбоносная встреча с Эженом Руаром, сыном знаменитого коллекционера Анри Руара, состоялась, и вот уже совсем скоро Поль Валери оказывается завсегдатаем «парижских встреч» у «импрессионистической семьи» Руаров, где бывают все сливки общества, политики, меценаты и, главным образом, писатели и художники — от «проклятого поэта» Малларме до аристократичного импрессиониста Эдгара Дега.

Сам Поль Валери признавался, что был сразу же сражен величием духа и гениальностью пожилого художника, для него Дега «самый умный, размышляющий, требовательный, самый неистовый художник в мире». И одновременно с этим поэт замечает в нем «нервного старика, почти всегда угрюмого, порой мрачного и рассеянного, с внезапными вспышками гнева или злого остроумия, детского нетерпения и бесконечными капризами». Он мечтает написать о нем с самого момента их знакомства, но Дега едко отвечает: «писатели пытаются объяснять искусство, ничего в нем не понимая».

В итоге их долгая дружба оформится в эссе лишь после смерти художника в 1917 году, а в 2017-м превратится в масштабную выставку в музее д’Орсе, где поэт и художник встретятся снова.

Смена парадигмы: Эдгар Дега — поэт, Поль Валери — художник

Но кто из них был поэтом, а кто художником? С одной стороны, ответ на этот вопрос кажется предельно очевидным, но с другой стороны, именно прошедшая в Париже выставка дала нам возможность чуть ближе рассмотреть грани таланта Дега и Валери, доселе скрытые в тени их магистральной славы.

Открывается выставка экспозицией личных вещей (тетрадей, блокнотов, дневников) Дега и Валери, которые будто бы находятся в непрерывном диалоге друг с другом.

В первую очередь мы видим знаменитые тетради (Cahiers) поэта, которые он вел каждое утро с 1894 по 1945 годы: среди размашистого почерка — аккуратные линии зарисовок, фрагменты, эскизы кистей рук, два портрета пожилого мужчины с цепким, внимательным взглядом — это Эдгар Дега.

«Существует огромная разница между тем, чтобы смотреть на вещи без карандаша в руке и смотреть на них, рисуя. Или точнее, это абсолютно разные вещи. Даже самый знакомый нам предмет становится совершенно другим, если мы стараемся его нарисовать: мы понимаем, что совсем ничего не знали о нем, — что мы в действительности никогда его и не видели», — пишет Валери.

Чуть дальше под стеклом — аккуратный блокнот, «carnet de dessin», блокнот для акварельных рисунков, в которых также упражнялся Поль Валери. На светло-сером дымчатом фоне запечатлена танцовщица в движении: руки заброшены за голову, ноги сведены в прыжке, взметнулась ярко-красная юбка танцевального платья. Простой эскиз, не более, но в этом небрежном наброске, в нечетких линиях, в относительной абстракции фигуры чувствуется влияние танцовщиц Дега, которых он рисовал снова и снова (осталось более 400 набросков), оттачивая свою особую манеру изображения. Она заключалась в понятном только Дега «идеале» женского образа: его женщин, танцовщиц, балерин беспрестанно ругали критики и зрители, да и сами натурщицы жаловались, что художник рисует их гораздо менее привлекательными, чем они есть на самом деле. «Он рисует танцовщиц, испытывая ужас!», — напишет всегда лояльный Гюисманс. Однако, Дега не волновала идеализация и стандартизация женского тела — в фигурах балерин он ищет иные смыслы, скрытую историю, игру движения, линий, оттенков — «Я предан линии и цвету!», скажет он, следуя за советом, который однажды дал ему Энгр:

«Работайте линией, молодой человек, работайте линией с натуры и по памяти, и вы будете хорошим художником».

В своих работах Дега хотел передать ощущение пространства и пластическую весомость форм, увиденных с самых неожиданных точек зрения. В балеринах его не интересовало очарование хорошеньких девушек. Он смотрел на них с той бесстрастной объективностью, в какой импрессионисты смотрели на окружающий их пейзаж. То, что действительно имело для него значение — это игра света и тени на формах человеческих тел (Э.Г. Гомбрих «История искусства»).

Так же и в набросках Поля Валери — бесчисленные линии, сплетающиеся в разнообразные формы, эксперименты с цветом, женские танцующие фигуры, далекие от натуралистического изображения, но близкие к поиску «света и тени» — живописные этюды, которые сопровождали поэта всю его жизнь и помогали, порой, искать вдохновение и «приходить к поэзии».

«Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них глядели с любовью» (П. Валери)

Так же высоко, как Поль Валери ценил живопись, Эдгар Дега ценил поэзию, которой он основательно занимался в 1880-1890-х годах.

Изначально об этом увлечении знали лишь самые близкие, но в 1914 году Алексис Руар издал сборник сонетов Эдгара Дега (всего 20 экземпляров), которые позже начали появляться и на страницах литературных журналов, сопровожденные рисунками самого художника. Дега посвящал сонеты своим друзьям (приятельнице Мадмуазель Кассет, поэту Жозе Мария де Эредиа, балерине Мадмуазель Санлавиль, оперной певице Роуз Карон), он писал и на бытовые темы, но по большей части размышлял о танце и балете, которые не отпускали его даже тогда, когда он творил не пастелью, а искал рифмы для своих стихов. Однажды Эдгар Дега даже пожаловался Стефану Малларме на то, что не может подобрать удачную идею для сочинения очередного стихотворения, на что получил ответ: «Стихи делают не из идей, стихи делают из слов».

Ступив на поэтическое поприще, избрав модную в тот период форму сонета, художник Эдгар Дега вызывал одновременно недовольство (как у Малларме, с которым периодически они были в ссорах), так и восхищение (как, например, у самого Поля Валери). Последний так отзывался о сонетах в своих воспоминаниях, чувствуя потенциал Дега как поэта: «Я не сомневаюсь, что этот любитель, который может так сокрушаться по поводу своего же творения, один из самых примечательных поэтов нашего времени».

В 1936 году Амбруаз Воллар публикует ограниченным тиражом (всего около 300 экземпляров) эссе Валери о Дега в специальном роскошном издании стоимостью 2500 франков. Эту книгу сразу же раскупает богема: Пикассо, Жорж Руо, Ида Рубинштейн… Поль Валери смог написать эссе о человеке, которого искренне считал великим за его талант живописца и поэта, а также сам не оставлял рисунок, продолжая упражняться в технике линий и цвета в своих тетрадях до своего самого последнего дня. Поэзия и живопись слились воедино, развиваясь параллельно и взаимно вдохновляясь в творчестве художника Эдгара Дега и поэта Поля Валери.