Что такое философия? Из множества ответов на этот вопрос, дававшихся в разные эпохи различными философами, учёными и поэтами рассмотрим вариант, предложенный словенским психоаналитиком и коллегой Жижека, Младеном Доларом. В книге "Голос и ничего больше" он предлагает определить способ функционирования философского дискурса через термин акусматического. Вот что он пишет о данном понятии:

«Термин имеет конкретное техническое значение: согласно энциклопедическому словарю Ларусс, «акусматический» описывает «звук, который мы слышим, не видя причины, от которой он происходит». Он же дает его философское происхождение: «Акусматиками были последователи Пифагора, которые, спрятанные ширмой, в течение пяти лет проходили у него обучение, не имея возможности его видеть». Ларусс следует за Диогеном Лаэртским (VIII, 10): «Пять лет они проводили в молчании, только внимая речам Пифагора, но не видя его, пока не проходили испытания» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. М.Л. Гаспарова. М., 1979. С. 335. Мы не нашли никакого упоминания ширмы у Диогена; ее источник следует искать в кн.: Iamblichus. De vita Pythagorica. Leipzig, 1815. P. 72, 89.). Учитель за ширмой преподает свое учение, не будучи увиденным: безусловно, гениальный ход, стоящий у истоков философии, — Пифагор был якобы первым, кто говорил о себе как о «философе», а также первым, кто основал философскую школу. Преимущество данного механизма было очевидным: студенты, последователи были ограничены «голосом Учителя», не будучи смущенными его взглядами или жестами, визуальными формами, зрелищем презентации, театральными эффектами, которые всегда являются частью преподавания; они были вынуждены концентрироваться только на голосе и смысле, который от него исходил. Получается, что у своих истоков философия зависит от театрального coup de force: мы становимся свидетелями простой минимальной схемы, определяющей театр, — занавеса, который служит экраном, однако этот занавес останется опущенным в течение многих лет — философия проявляет себя как актерское искусство за занавесом. (Это театральное изобретение предшествует более чем на столетие другому гениальному философско-театральному ходу — пещере Платона, которая также широко представляет проблему акусматического голоса и его происхождения: «Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы ни произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?» // Платон. Государство. Книга VII 515b. Таким образом, факт наделения созданий голосами всегда основывается на притворстве.)» — цит. по Долар Младен. Голос и ничего больше / Пер. с англ. А. Красовец; Предисл. В. Мазина. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018., с. 154-155

Философский дискурс как театр со спущенным занавесом из–за которого звучит неизвестный голос — или даже целый хор голосов, поскольку философов в истории было явно больше одного. Рассмотрим несколько примеров, в которых философы, жившие в разные эпохи и в разных странах, прибегали к тем или иным формам занавешивания, конспирации и сокрытия от публики, к которой они обращались:

Пифагор — первый человек, назвавший себя философом, математик и основатель философско-политического общества, в котором вновь пришедшие ученики обязаны были в течение пяти лет молчать, слушая голос Пифагора из–за занавеса, отделявшего его от аудитории. Разделил своих учеников на акусматиков и математиков

Гераклит — древнегреческий философ, современник Пифагора, написавший книгу о диалектике, трудную для понимания, за что был прозван Тёмным (для понимания).

Платон — древнегреческий философ, ученик Сократа, излагавший свою философию в диалогах; в конце жизни проповедовал некое тайное учение устной форме для своих наиболее продвинутых учеников. В диалоге «Государство» ввёл идею о необходимости излагать результаты философского дискурса для народных масс в идеологической, мифологической форме, с целью поддержания общественной стабильности.

Ибн-Рушд — он же Аверроэс, арабский философ, последователь Аристотеля, развивавший мысли последнего в направлении имманентного диалектического материализма. Чтобы не быть репрессированным за атеизм, выражал свои мысли близко к господствовавшей тогда мусульманской идеологии. Его последователи, Сигер Брабантский и Боэций Дакийский, европейские схоласты, полемизировали против Фомы Аквинского, защищавшего подчинение философского знания догмам религиозного обскурантизма.

Рене Декарт — новоевропейский философ, изобретатель метода радикального сомнения, также подстраивавший свои материалистические взгляды под религиозные догматы своего времени, и к тому же публиковавшийся и проживавший зачастую анонимно, чтобы не быть пойманным и репрессированным инквизицией.

Бенедикт Спиноза — голландский философ-материалист, в молодости подвергся репрессиям со стороны иудейской общины, в которой состоял и был изгнан за атеизм. Предпочитал выражать свои мысли в смягчённой форме и публиковаться анонимно.

Владимир Ильич Ленин — русский философ-марксист и революционер, проведший значительную часть жизни в ссылках, в бегах и в эмиграции. Писал свои произведения с учётом опасности их запрета царской цензурой.

Антонио Грамши — итальянский марксист, автор учения о гегемонии, репрессированный фашистским режимом Муссолини. Находясь в тюрьме, излагал свои мысли в скрытой форме по казалось бы, отвлечённым предметам, чтобы не быть лишённым возможности писать.

Михаил Лифшиц — советский марксист, вынужденный работать в условиях сталинского термидора, также излагавший свои мысли по достаточно отвлечённым предметам искусства, и много писавший в стол, чтобы не быть репрессированным.

Жиль Делёз — французский философ-марксист, написавший множество революционных и материалистических произведений таким языком, чтобы прочесть и понять их могли только умные люди, а не реакционеры. Многие его последователи — Ник Ланд, Эндрю Кальп, Реза Негарестани также переняли отчасти его стиль письма, доступный пониманию далеко не всех, порой включая самих авторов.

Итак, мы видим, что тема сокрытия своих мыслей от злонамеренных властей и непросвещённой публики является весьма распространённым сюжетом в истории философии. Теперь перечислим исключения из этого правила: кто в истории философии выражал свои мысли преимущественно открытым способом? Во-первых, это, конечно же, Сократ — за что он и был репрессирован своими же согражданами по обвинению в «развращении молодёжи» и введению новых богов для поклонения. Во-вторых, это большинство университетских преподавателей философии, начиная от средневековых университетов, и заканчивая современной аналитической и феноменологической «философией». В-третьих, это философы-публицисты в относительно свободных демократических светских странах — к примеру, Карл Маркс или Эразм Роттердамский. Общим для всех исключений является то, что философия в них не выступает в её собственной дискурсивной форме, а подчиняется условиям функционирования других дискурсов — научного и политического. Тогда как для собственно философского дискурса, по-видимому, двойственность истины — философской и идеологических, является необходимым условием; и при этом мыслится и разрешается со стороны философии дискурсивным способом, а со стороны идеологий не мыслится и не разрешается. По существу, философия функционирует как имманентная критика всех идеологий как ложных форм сознания — а также как возможность производства по меньшей мере одной истинной идеологии, хотя истина существует от неё внешним образом, а философия производит её, заимствуя ресурсы у научного дискурса. Такой истинной идеологией, как нетрудно догадаться, является научный коммунизм, начало которому положили Карл Маркс и Фридрих Энгельс, философы-публицисты, учёные и революционеры. В этом смысле марксизм можно характеризовать как ультралевый платонизм, основанный не на созерцании идей трансцендентного Единого, а на наблюдении спектров имманентного плана консистенции.

Последнее особенно важно, поскольку выводит нас к проблеме, поставленной в Трактате о Номадологии, в котором Делёз и Гваттари пишут об изъятии мысли из сферы государственности, в область внешнего: мысль сперва выговаривается, практикуется, и лишь затем осмысляется, формулируясь по ходу дела.