Несколько лет тому назад, работая в университете над исследованием, посвященным Сэмюэлу Беккету, я начал переводить на русский короткую прозу, написанную Беккетом в период с 1954 по 1989 год, то есть до смерти писателя. Мотивация моя была проста: эти тексты на тот момент опубликованы на русском не были, а многие не опубликованы до сих пор. В связи не столько с объемом этих текстов, сколько с их сложностью, работа заняла что-то около года.

Некоторые из этих текстов вышли в 2015 году в переводе Марка Дадяна в книжке «Первая любовь. Избранная проза». Избранна эта проза была просто: издательство выкупило права на издание только текстов, написанных впервые на французском, а поскольку Беккет писал то на французском, то на английском, часть текстов просто осталась за пределами купленных прав. Впрочем, некоторые поздние французские тексты также не вошли в сборник.

«Еще Беккет» является попыткой собрать всю короткую прозу Беккета, написанную с 1954 по 1989 год в одном месте. Не публикуется только текст «The Lost Ones/Le Dépeupleur» (1966, 1970), опубликованный издательством «Опустошитель» сразу в двух хороших переводах. Многие тексты публикуются на русском впервые. За базу при переводе того или иного текста брался или французский, или английский оригинал, в зависимости от того, на каком языке текст был написан впервые. Автопереводы Беккета также брались во внимание. Во время работы большую помощь в интерпретации темных мест оказал один из ведущих специалистов по творчеству Беккета, профессор Крис Акерли. Датировка текстов соответствует датировке, принятой в издании Samuel Beckett. The Complete Short Prose, 1929-1989. ed. S.E. Gontarski. New York: Grove Press, 1995. Тексты будут публиковаться в хронологическом порядке и по одному в неделю.

Иллюстрации к текстам: Ирина Лисачева

Если пунктуация оригинального текста явным образом игнорирует правила пунктуации языка оригинала, его перевод игнорирует правила русской пунктуации.

Неделя 1: Из заброшенной работы

Неделя 2: Образ

Неделя 3: Воображение мертво вообразите

Неделя 4: Всё странное прочь

Неделя 5: Довольно

Неделя 6: Бэм

Неделя 7: Без

Неделя 8: Фиаско 1

Неделя 9

Фиаско 2

Хорн приходил по ночам. Я принимал его в темноте. Я научился выносить всё кроме взгляда. Вначале я отсылал его назад через пять-шесть минут. Пока он не научился уходить сам, когда его время истекало. Он разглядывал свои записи в свете электрического фонаря. Затем выключал его и говорил в темноте. Светлая тишина, темная речь. К тому времени уже пять-шесть лет как никто меня не видел, если говорить обо мне. Я имею в виду лицо, которое я так тщательно изучал все эти годы. Теперь я попробую продолжить это наблюдение, надеясь, что оно послужит мне уроком. Я снова достаю мои стеклышки и зеркальца. В конце концов я позволю себе быть увиденным. Если постучат, я крикну, Войдите! Но я говорю сейчас о пяти-шести годах тому назад. Эти и последующие указания на длительность, чтобы мы ощутили себя во времени. С телом у меня было больше проблем. Я скрывал его от себя как мог, но, когда вылезаешь из кровати, его не избежать. Поскольку я начинал вылезать из кровати. Стукаешься о вещи. Но тело не имело большого значения. А вот лицо, ничего общего. Так вот, Хорн в ночи. Если он забывал фонарь, то обходился спичками. Если я спрашивал, например, А её платье в тот день?, он включал свет, листал записи, находил нужную, выключал свет и отвечал, например, Желтое.

Он не любил, когда его прерывали, и должен признаться, я редко на это решался. Прервав его однажды ночью, я попросил осветить его лицо. Что он и сделал, на миг, потом выключил и продолжил говорить. Прервав его снова, я попросил его помолчать. Дальше той ночью дело не пошло. Но следующей ночью, или скорее через ночь, я сразу потребовал его осветить лицо и держать освещенным до следующего приказа. Свет, сперва яркий, постепенно спал до желтого мерцания. Последнее, к моему удивлению, какое-то время удерживалось на одном уровне. Потом всё вдруг снова стало черным, и Хорн ушел, видимо, пять-шесть минут истекли. Но тут одно из двух, либо угасание по чистой случайности совпало с концом сеанса, либо Хорн, зная, что время истекает, оборвал последние проблески света. Порой я всё еще вижу, как это затухающее лицо становится, тем ясней, чем глубже оно уходит в тень, знакомым мне лицом. В конце концов, пока оно непостижимо отказывалось исчезать, я сказал себе, Нет сомнений, это он. Эти образы возникают во внешнем пространстве, не надо путать его с другим. Стоит мне закрыть глаза рукой или просто закрыть глаза, и они исчезнут, или снять очки, и они расплывутся. Это помогает, хотя и не защищает по-настоящему, как мы еще увидим. Поэтому я стараюсь, когда встаю, держать перед собой, по мере возможности, такую же цельную плоскость, как та, которой я пользуюсь из кровати, я имею в виду потолок. Поскольку я снова начинаю вставать. Я думал, что уже совершил свое последнее путешествие, то, которое мне теперь снова надо попробовать прояснить, чтоб оно послужило для меня уроком, то, из которого мне лучше было бы не возвращаться. Но у меня такое чувство, что придется предпринять ещё одно. Так что я снова начинаю вставать и делать несколько шагов по комнате, держась за поручни кровати. В сущности, меня погубила атлетика. Я столько бегал и прыгал, боксировал и сражался в молодости, и даже много позже в отдельных случаях, что износил машину до срока. Сороковой год пришёл и минул, а я всё ещё пытаюсь метнуть копье.

1960-е