Антон Стрельцов

О том, что объединяет Дэвида Марксона с Виктором Шкловским

poem поем

вновь погасли фонари

Это очаг или открытый огонь? Зло не устанет множиться, И мы с тобой Не перестанем тревожиться Как бы без веского повода,

Вот стоит в поле столб, а на нëм Вызревают плоды Если я бессловесен, это не значит, что я нем Говоришь мне ты Перевести любовь или смерть на этот язык

убаюкает ли слово если слово — это бог если слово это — Бог если ровно в полшестого повторяется основа

я хочу жить в мире-супермаркете в потребительском раю вдали от липких прикосновений истории меня укачивает в хороводе коллективных судеб я создан не для него

если всё время объявлять миру войну он однажды ответит взаимностью и тогда мало не покажется я смотрю с ж/д моста на то, как солнце-леденец катится под диван

Плакать на плече у реки Со смешным названием Плыть на спине и смотреть в небо Оно открывается и опускается Пуховым одеялом

о забери меня из этого города поет мэтт бернингер и всё было зря, поет сплошная тюрьма по кругу ну, конечно, тюрьма, зато

Умение разделять воображаемое и реальное всегда было у меня развито плохо

Счастье в тишине Падающие снежинки заставляют замолчать город Снежные хлопья затыкают рты даже самым громким активистам ловким торгашам буйным пьяницам

Я сижу в офисе и чувствую запах гари. Это провода не выдерживают того потока тупости, который по ним идёт. Когда подходит время обеда, спускаюсь в столовую.