Распад Советского Союза, при всех недостатках его устройства, стал тяжелейшим ударом по мировому рабочему движению, а также по рациональному мышлению. Профессиональные учёные и философы, посвятившие жизнь научному знанию, целыми кафедрами скатывались в теологию, в мистицизм, в поиски торсионных полей и альтернативную историю. Что при этом происходило в народных массах, также всем известно: лишённые средств к существованию и надежды на будущее, люди бросились в криминал, в алкоголизм и в суеверия всех сортов: общение с привидениями и с инопланетянами, молитвы христианским и языческим богам. При восстановленном капитализме востребованными оказались знания не физики и астрономии, а хиромантии и астрологии; не ум, а глупость; не знания, а невежество.

С конца 90-х прошло более 20-ти лет. И казалось бы, самые дикие формы религиозно-магического мракобесия с тех пор должны были бы выветриться из общественного сознания — по крайней мере из среды интеллигенции, занимающейся какими-то формами просвещения. Тем не менее в последнее время российская философия не перестаёт удивлять нас явлениями, свидетельствующими о том, что мракобесие 90-х ещё далеко не изжито в нашей культуре. Перечислим некоторые из них:

1. В этом году в издательстве "Эгалите" вышла книга Владимира Шалларя, православного "марксиста" и ангелолога, "Ангелы и способы производства". В ней автор стремится доказать, что для достижения подлинно либертарного социализма нам следует "уверовать" в христианского бога и ангелов. Поскольку христианский бог-троица по его мнению есть прообраз коммуны или кооператива трёх равных, но разных личностей, а потому реальные коммуны без христианской веры организованы быть не могут. Материализм и атеизм по его мнению — учения буржуазные, модерновые. А поскольку эпоха модерна и капитализма заканчивается, то нам всем следует "диалектически" вернуться к докапиталистическим формам веры в богов, в ангелов, в чертей и тому подобные вещи. Всё это и многое другое автор доказывает ссылками на Флоренского, Бердяева, Фуко, Делёза и Мейяссу.

2. С момента выхода этой книги я так и не увидел внятной критики данной концепции, что, вероятно, объясняется тем, что более-менее ортодоксальные марксисты подобные книги не читают, а те, которые читают, сами недалеко ушли в мировоззренческом плане от идей "ангелологического коммунизма". Критика (стрим и статья) же со стороны питерского философа и "марксиста" Антона Сюткина заставляет вспомнить парафраз Вольтера: с такими друзьями социализму и врагов не нужно! А именно, Сюткин утверждает, что альтернативой ангелологии Шалларя является "христианский атеизм", которого придерживается он и словенский философ Славой Жижек. Согласно которому нам следует верить в мировую пролетарскую революцию потому, что она ещё менее вероятна, чем-то сверхъестественное государство ангелов, с богом во главе, которое проповедует В. Шалларь! Понятно, что если А. Сюткину и удастся убедить кого-нибудь, что пролетарская революция менее вероятна, чем ангельское царство, то практические выводы отсюда следовали бы прямо противоположные: ведь если капитализм непобедим, а вероятность коммунизма равна нулю, то рационально было бы вступить в Единую Россию, или по примеру Дугина пойти холуём к олигарху Малофееву, или написать донос в прокуратуру на гр. Сюткина за то, что тот недостаточно любит российское государство и его вождя.

3. Наконец, московский художник и коинсидентолог Алек Петук в рамках весеннего лекционного цикла притащил зачем-то на трибуну питерского "философа" Конакова, который два часа трепался о величии лженауки астрологии, различными софизмами "доказывая" её рациональность. О позорности сей лекции свидетельствует тот факт, что в её начале сей гражданин не постыдился показать на публику собственную натальную карту, которую для него нарисовал какой-то шарлатан.

Впоследствии у меня завязалась дискуссия с Алеком, в ходе которой я с удивлением обнаружил не только полное непонимание позорности пропаганды подобных глупостей, но также оправдание религиозного мракобесия со ссылками на авторитеты ряда современных философов, прежде всего Жана-Люка Мариона, Алена Бадью и Йоэля Регева.

Как уже ранее отмечалось, подобная эклектическо-иррационалистическая метафизика есть обратная сторона метафизики просвещенческих, догматических марксистов. С одной стороны у нас есть лагерь тех, кто признаёт материальность, познаваемость и изменяемость мира посредством классовой борьбы, но полагает, будто развитие марксизма закончилось сто лет тому назад. С другой стороны есть лагерь тех, кто признаёт философов последних ста лет, но отрицает развитие как "авторитарный метанарратив". При этом обе партии утверждают, будто в современном мире наступила некая "эпоха постмодерна", и расходятся только в оценке данного периода. Одни стонут: весь мир погряз в буржуазном иррационализме! — другие им вторят в мажоре: мы наконец-то освободились от диктатуры разума и науки!

Ключевой пункт размежевания с обеими фракциями партии постмодернистских метафизиков заключается в том, чтобы поставить под вопрос сам способ деления мировой истории на эпохи премодерна, модерна, постмодерна, метамодрнизма и проч. Поскольку как было доказано полтора века тому назад Марксом и Энгельсом, устройство, а следовательно и периодизация общества определяются способом производства, а не верой или неверием в те или иные представления об устройстве мира. А следовательно, у нас нет никаких оснований ни признавать наступление эпохи постмодерна, ни бороться против неё, поскольку самой этой эпохи в действительности никогда не было и нет. А то что есть — это глобальный капитализм, возникший 400 лет тому назад и продолжающий переходить к глобальному коммунизму под действием логики его собственных имманентных законов развития.

Соответственно нет никаких оснований полагать, будто с поступью прогресса, вколачивающего в землю магические, религиозные и гуманистические идеологии, равно как и метафизиков, за них цепляющихся, что-то стряслось. Более того. Как было верно отмечено Марксом во "Введении к критике гегелевской философии права": "Для Германии критика религии по существу окончена, а критика религии — предпосылка всякой другой критики.", — и далее: "Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики."

Люди, не читавшие Маркса, либо читавшие, но не понявшие, сегодня призывают нас: давайте сосредоточим все силы, все интеллектуальные усилия, чтобы добыть материалистическое зерно христианской теологии, тайный смысл, скрытый в религиозных догмах, чтобы понять, как нам прийти к коммунизму. Однако за четыре века критики все смысловые рациональные зёрна из теологии давно уже были выработаны, если вообще существовали. Сегодня ценности, скрытые теологией от взора академической профессуры, блогеров и художников, это власть и собственность — счета, недвижимость и драгметаллы, измеримые в миллиардах долларов, которыми владеют профессиональные шарлатаны, обирающие поверивших им дураков как напрямую, так и через государственные махинации. Их обобществление — тот пункт, в котором материалистическая философия и интерес большинства членов общества совпадают.

Превратное чтение Маркса академические философы и вторящие им энтузиасты "творчески" дополняют превратным чтением Делёза, Хайдеггера, Гегеля, Канта, Спинозы, Декарта и остальных крупных современных и более ранних мыслителей. Так, важнейшая метафилософская идея Делёза о том, что территорией философии является план консистенции, то есть пространство снятия противоречий, систематически забалтывается, либо ей даётся субъективистское толкование. Ни у одного из западных или российских "делёзианцев" мы не найдём внятное определение, что такое план консистенции, как и любого из других терминов, которые были изобретены в тандеме Гваттари-Делёз. По умолчаннию под планом консистенции или планом имманенции у этих авторов подразумевается уникальность их личного субъективного опыта, освящённого академическими регалиями, которые им за верную службу выдало министерство образования буржуазного государства. Мы же напротив, под планом консистенции будем подразумевать пространство, где философия соприкасается с иными практиками изменения и преобразвания мира — с экспериментальной наукой, с революционной политикой, с эффектуальным искусством, с крупным машинным производством и с практиками повседневной жизни. С точки зрения последних философы, которые не в состоянии дать внятный ответ на вопросы о том, как устроен мир и в чём смысл жизни — ведь именно с этими вопросами к нам обычно обращаются субъекты, не являющиеся философами — могут и должны быть посланы в известном направлении как некомпетентные дураки, которыми те и являются.

В том смысле трудно вообразить нечто ошибочнее и пошлее книги Р. Гаше "Геофилософия", в которой универсалия плана консистенции сводится к псевдоединичному событию греческой культуры, отстоящему от нас на 2,5 тысячи лет и не имеющему сегодня актуальной значимости.

Итак, налицо принципиальное расхождение между материалистической и метафизической философией в понимании предмета, методов и целей критики. Метафизики полагают, что предметом критики являются смыслы текстов, методом — герменевтика, а целью — академические публикации, лекции и семинары. Материалисты напротив, полагают, что предметом критики является социальная действительность, методом — перманентная революция, а целью — установление социалистической республики с переходом к глобальному безгосударственному коммунизму. Всё это можно выразить в виде следующей таблицы:

Поскольку же перманентная революция имеет по краййней мере три аспекта — научно-технический, политэкономический и культурный, то в рамках последнего, как дополнение или восполнение двух других, можно и должно дать концептуальную критику метафизическим способам философствования и всей партии метафизиков.

При этом критика метафизиков распадается на две части:

Во-первых, собственно критика неадекватных способов философствования;

Во-вторых, позитивное изложение собственной философской программы.

Что касается первого, то благодаря усилиям наших оппонентов список перлов, достойных критики, регулярно пополняется. Некоторые из них уже перечислены выше, а именно — ангелология, "христианский атеизм" Сюткина и Жижека, "коинсидентологическое" оправдание астрологии и религии, приписание пропоповских взглядов Алену Бадью, и многое другое. При этом удобным форматом для изложения критики является статья,

Что касается второго, то здесь намечается объём работ никак не менее шести книг, проясняющих историю марксизма, выводящую к тем выводам, на которых мы стоим, и от которых не собираемся отказываться:

1. Марксизм: история развития — расширение моей ранее опубликованной статьи "Эволюция марксизма" с изложением взглядов 15 школ марксистской мысли и более сотни её представителей от Маркса до наших дней; необходима чтобы противопоставить разного рода путаникам, синтезирующим Маркса с Вебером, с Бердяевым и с блаженным Августином ясный и отчётливый путь развития, в котором идёт накопление сложности без привлечения разного рода метафизической околесицы.

2. Марксизм: логика развития — рефлексия над историей марксизма, вычленяющая логическую структуру механизма, порождающего эволюционное древо развивающихся марксизмов; необходима чтобы обосновать историю марксизма и дальнейшие методологические выводы.

3. Начала метафилософии — рефлексия второго порядка над механизмом развития марксизма; необходима чтобы обосновать механизм развития марксизма в контексте современной философии как диалектическое снятие последней.

4. Отчуждение или структура? — критика "Экономическо-философских рукописей 1844-го года" Маркса, а также идей теоретического гуманизма, в них заложенных; необходима, чтобы размежеваться с обыкновенными и критическими гуманистами, сохраняющими идею общества, состоящего из людей в буквальном либо частичном виде.

5. Критика немецкого фрейдо-марксизма — критика негативной идеи просвещенческих марксистов, отвергающих фрейдо-марксистский синтез либо имитирующих его принятие.

6. Тезисы о размежевании — системное изложение пунктов размежевания с современной идеалистической и псевдоматериалистической метафизикой.

Всё остальное — дело практики. Как показывает исторический опыт, нет ничего принципиально сложного в том, чтобы сперва пошатнуть, а затем и ниспровергнуть всякую систему метафизических предрассудков, как бы велика она ни была, и как бы ни было велико число её носителей. Декарт, Спиноза, Ламетри и их единомышленники, круг которых был очерчен числом Данбарра, опрокинули средневековую иудеохристианскую метафизику, а их ученики во втором или третьем поколении отправили на гильотину особо упорных мракобесов и врагов трудового народа. Маркс, Энгельс и их единомышленники сформировали научное понимание коммунизма как действительного движения, уничтожающего существующее положение дел и навязали обществу материалистическое понимание истории потому, что оно было верно — и выиграли с его помощью две крупнейшие революции XX века — Октябрьскую и Китайскую. Наши товарищи в 60-е годы продолжили великий революционный процесс ниспровержения буржуазной идеологии, добравшись до самого её сердца — до безличных структур эдипизации и интерпелляции, собирающих из когнитивных искажений антропоморфную разметку социальной действительности. Наша задача — продолжать их дело и наносить удары в это сердце до тех пор, пока гадина идеологии, оправдывающей существующее положение дел не издохнет навсегда, а вместе с ней — породившая её система частной собственности на средства производства!