1. Номадология. На протяжение последних четырёхсот лет философское мышление претендует на то, чтобы быть адекватным одновременно научно-технической и политико-этической практике, достигнув их соединения. Этапы этого пути всем известны — Декарт, Просветители, Якобинцы, Маркс и его последователи — ряд нарастающей практизации и имманентизации мышления. Одним из крупнейших философов XX века, продвинувшем мысль на этом пути, был Жиль Делёз. Его идеи материализма, столь же еретического, сколь и безбожного, разбивают метафизические предрассудки нищих духом, не знающих ни философии ни физики. Шизоанализ, ризоматика, номадология, стратоанализ — сколько названий, столько же гвоздей в гроб давно прогнивших идеологий. Лишённая всякого догматизма, его философия — призыв идти ещё дальше и превзойти всё, что было создано до того. Но космополитическая родина философской мысли — план консистенции, пространство соединения противоположностей и разрешения противоречий, уже-всегда здесь, именно она — поле битвы производительных сил и производственных отношений, пролетариата и буржуазии, науки и политики, диалектики и метафизики. Прорыв сквозь ряд конфликтов к основному противоречию, которое и есть самая суть дела, утверждает номадологический характер не только делёзианской, но и всей предшествующей и последующей адекватной философии, в которой мысль соединяется с практикой преобразования мира. Иначе говоря, номадология есть практическая философия, образ жизни и образ мысли, следующих движению противоречий за горизонт возможного.

2. Гуляет, следовательно, мыслит. Первый шаг адекватной философии, картезианская идея когито, "Я мыслю, следовательно, существую", был скачком за пределы средневековой метафизики, схоластики и патристики, в пустоту сомнения. Смысловое опустошение, взрыв всего богословского собора — лишь начало долгого процесса и непременное условие движения мысли, которое та несёт с собой всюду, куда приходит. Дуализм души и тела, идея нематериального Я, сотворяющего себя и мир, были следующими жертвами критического мышления. Мир как движущаяся материя; мышление как отпечаток встречных частиц на теле, прорастающем вглубь себя сетью нервных волокон. Каждый нерв — отрезок пути без начала и конца, по которому бегут отзвуки столкновений. Шаг в сторону от когито: "Нечто гуляет, следовательно, его мыслит". Мышление и движение в страдательном залоге:

3. Сборки. Никакое движение невозможно без того, что движется, равно как и без пространства, где совершается движение. Объекты и пространства, атомы и пустота — аксиома всякого материализма, начиная с античного, общая для философии и физики, для всего математизированного естествознания. Современная мысль давно отринула наивное представление о неделимости частиц, об однородности пространства — то и другое относительно, способно к неограниченному делению вследствие своей неограниченной составности: только то, что состоит из элементов, может быть на них разделено — таков непреложный закон природы. Соединение элементов в систему, в иерерхию систем, есть способ развития материи; распад систем на элементы и элементы элементов — способ деградации, смерти и разложения. Не существует беспричинных событий, но всякая причина есть действие объектов и пространств на другие объекты и пространства, в системах взаимодействия либо вне их. Поэтому сборка как процесс соединения и разъединения объектов и пространств, существующих по отдельности и в системах взаимодействия, есть универсальная единица действительности. Всюду в природе, от субатомных частиц до галактик, от бактерий до языков мы найдём этот перекрёсток объектов и пространств, элементов и систем, причин и следствий. Следовательно, любые философские или общественно-научные понятия, смысл которых не может быть прояснён в физических терминах взаимного движения объектов и пространств, а также их производных, есть продукт бессмысленной метафизики. Подобные термины, наподобие души, бога, свободы воли и тому подобного, должны быть исключены из использования и сданы в концептуальный музей как негодные для адекватного мышления инструменты. Напротив, система адекватных философских понятий может развиваться лишь в союзе с математизированным естествознанием и в борьбе с метафизической бессмыслицей, с идеологией как суеверием заблуждающихся людей.

4. Ризомы. Развёрнутая траектория сборки имеет форму ризомы — структуры, включающей в себя генетические, иерархические и сетевые группы связей. В самом деле: цепочки причин и следствий с необходимостью образуют генеалогические ветвления; соединения элементов в системы и системы систем образуют иерархии; простые соединения элементов в пространстве образуют расходящиеся сети взаимодействий. Такое понимание ризомы противоположно вульгарному делёзианству, сводящему ризому до простой сети, в конечном счёте восстанавливающей гуманистические и антропоморфные смыслы. Но ризомы растут сами, антропоморфные компоненты на их краях — лишь выражения безличных механизмов движущейся материи. Маркс, Дарвин, Павлов — исследователи действительности против уродливой, механически составленной триады "Маркс, Ницше, Фрейд". Делом жизни Карла Маркса было не подозрение каких-то тайных смыслов — а прочное знание экономических, политических и идеологических механизмов общества, добываемое его исследованием. Иерархия производительных сил и производственных отношений, базис и надстройка — объективная структура социальной действительности. Чарльз Дарвин также исследовал действительность механизмов биологической эволюции — диалектику наследственности, изменчивости и отбора, составляющих генеалогическую структуру земной биосферы. Что же исследовал посредственный писатель Ницше? Небылицы в лицах про потусторонников, странников, канатных плясунов и прочий вздор, не применимый на практике. Иван Павлов всю жизнь исследовал сети условных и безусловных рефлексов, образующих высшую нервную деятельность животных и человека, подведя прочное естественнонаучное основание под психологию. Фрейд также занимался исследованием психики, однако залез в такие дебри, что увели его самого на путь бессмысленного консерватизма, а его лучшего ученика Юнга — в магизм и астрологию. Оставим подозрения безграмотным гуманитариям и займёмся исследованием действительных ризом! — таков лозунг современного материализма.

5. Отбор. Без разрушения нет созидания. Всякое развитие как включение новых элементов в систему и надстраивание новых системных уровней, имеет своим условием разрушение иных систем ради высвобождения элементов, из которых создаются новые. О том же пишет и Лукреций в своей поэме:

Тело вещей до тех пор нерушимо, пока не столкнется

С силой, которая их сочетанье способна разрушить.

Так что, мы видим, отнюдь не в ничто превращаются вещи,

Но разлагаются все на тела основные обратно.

Разрушение всех существующих систем и беспорядочное разбегание их фрагментов в пустоте мира, есть смысл спонтанного роста энтропии как важнейшей термодинамической характеристики всех процессов. В этом вихре всеобщего разрушения выжить способны лишь такие системы, которые развивают способность сцепления, противодействующего всевозможным напряжениям — сопротивление разрыву и сопротивление сжатию, концептуализированные в коинсидентологии как минимальное проникновение и максимальное прилегание, суть типы элементарных сцеплений сборок. Выживание наиболее приспособленных в ходе естественного отбора как двигатель эволюции означает выживание наилучших групп сцеплений. Однако и биологические, и социальные системы рано или поздно встречаются с такой ситуацией, которая приводит их к гибели — априорная экстинкциональность всех сборок, их бытие-к-вымиранию как горизонт существования. Однако подобная метафизика не принимает во внимание вечность природы, а в вечности природы любая конечная группа сцеплений бесконечно повторяется от начала до конца в бесконечных вариациях. Вечное возвращение (не ницшеанское, но демокритовское), непрерывный материалистический апокатастасис — реальность ещё более ужасающая, чем всемирное вымирание. Реальность, в которой имеет значение лишь длительность и интенсивность жизни — поскольку за её пределами для всякого субъекта — лишь бесконечный рестарт того же самого.

6. Человеческое состояние. Тем самым проясняется проблема осмысленности жизни: те сборки, которые не избегают ослабляющих их встреч и не встречаются с тем, что их усиливает, гибнут и исключаются из области существующего. Разъединение с вредным и соединение с полезным — предельно простая и реалистичная формула материалистического экзистенциализма. Суть дела не в том, что существование предшествует сущности или наоборот, а в том, что социальное и физиологическое тело как носитель существования, имеет ограниченную способность избегать вредного и достигать полезного, вследствие этого являясь смертным. Хуже того: ограниченной является способность тела модифицировать свою структуру и набор элементов, что сверхдетерминирует нашу смертность — это и есть человеческое состояние — экстинктивная тюрьма, в которой мы заперты. Вообразим корабль Тесея, все части которого регулярно заменяются по мере обветшания — вот простейшая метафора сборки. Наше тело включает три группы компонентов различной степени заменимости. Кожа, мышцы и кости, образующие опорно-двигательный аппарат, наиболее просты в замене, хотя она всё ещё остаётся крайне несовершенной. Сердце, лёгкие, желудок, печень — ещё менее заменимы, часто единственным выходом в случае болезни, травмы или износа остаётся донорская пересадка. Наконец, нервная ткань головного мозга, несущая в своей микроструктуре отпечаток всего жизненного опыта, составляющего нас самих как субъект сборки, сегодня остаётся незаменимой. Постчеловеческое состояние есть преодоление этой неспособности к изменению, неспособности длить своё существование, бесконечно заменяя все изношенные части тела — а также расширение своего существования с одного на десять, сто, тысячу искусственных тел, соединённых быстрой информационной связью. Но какой ряд встреч способен нас освободить от экстинктивной человечности?

7. Прицеливание. Объективно всякая цель есть аттрактор, пустота понятийности, в которую проваливается по ходу движения социализированное тело. Прицеливание есть диалектический процесс взаимоналожения трёх пустот — дезиративной, перцептивной и кинестетической, в коридоре которых тело падает на желанный объект, касаясь его: приятный, полезный, одобряемый — всякий аффект есть эффект изменения тела на том или ином уровне. Расхождение и противоречие целей телеологических объектов, объединённый общей системой, порождает эффекты всё усложняющегося отцеливания — намеренного перцептивно-кинестетического рассогласования данных врага о мире, чтобы заблудить того и привести к смерти. Гонка прицеливания и отцеливания — как стаи лис и зайцев, бегущие в поле восприятия друг друга. Аналогично в борьбе за выживание сборок развиваются органы откасания, препятствующие соприкосновению тела с желанным объектом: быстрые ноги, плотная шкура, слишком шерстистая либо скользкая. Эволюционное древо — клубок линий перцептивного и кинестетического ускользания от смерти. В обществе ИАГ и РАГ — способы отцеливания и откасания субъектов от систем, детерминирующих условиях их существования. Перепроизводство идеологий, не прекращающееся с момента возникновения капитализма, своим побочным эффектом имеет нарастающую деидеологизацию, позволяющую ясно и отчётливо увидеть цепи и замки, сдерживающие наш побег за пределы человечности. "Посещу в тот день всех, перепрыгивающих через порог, наполняющих догм господа насилием и обманом!" — гласит заповедь устрашения к покорности. Потому что после того, как замки взломаны, цепи порваны и порог перепрыгнут, некому будет остановить поток нарастающих изменений, и нечего бояться.

8. Условия изменяемости. Движение, изменение и изменение самого способа изменения, есть основа материалистического мировоззрения, своей изнанкой имеющая понимание условий и ограничений подвижности, изменений и их производных. Тезис о том, что "Философы лишь различным образом интерпретировали мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его", подразумевает в качестве следующего шага рефлексию об условиях изменяемости мира — и о взломе блоков, сдерживающих его изменяемость. Шага, который за полтора столетия со времён этих слов Маркса никто из философов так и не осмелился совершить. И который мы обязаны совершить, если хотим проложить путь в хаосе случайностей и враждебных целей к желанному состоянию бесконечной изменяемости самих себя — а следовательно, и мира, как условия нашего существования. Социальный мир есть инструментально освоенная часть природы, существующая благодаря захвату и обработке ресурсов из мира вне общества. Собственность есть способ распределения захваченных ресурсов — веществ, энергии, информации, пространств, и их производных. Обобществление есть присвоение обществом способа распределения материальных благ и их производных как инструмента изменения мира — поссибилизация обобществляемых элементов, а значит повышение их эффективности, развитие. Обобществление как условие развития — вот ключевой вопрос современной философии, политики и производства, открывающий путь к бесконечному изменению.

9. Перманентная революция. Сегодня существует два пути и три формы изменения мира: путь ортомарксизма и путь неомарксизма, а также экономическая, политическая и культурная формы борьбы за изменение мира, имеющее своей целью рост его изменяемости. Ортомарксизм или классический марксизм, есть путь борьбы за изменяемость мира, сформулированный и реализованный в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, Троцкого и их единомышленников. Именно в них были описаны три группы объективных блоков, обусловливающих и ограничивающих развитие — а также возможность их самоуничтожения. Неомарксизм есть путь борьбы за изменяемость мира, сформулированный и реализованный в трудах Лукача, Грамши, Альтюссера, Делёза и их единомышленников. Именно в них был описан набор субъективных блоков, дополняющих систему объективных блоков и совместно с ними конституирующих устройство порога экстинктивной человечности, равно как и возможность их самоуничтожения. Ортомарксизм и неомарксизм соотносятся друг с другом как реальностный и возможностный аспекты одной сборки, с точки зрения которых ведётся борьба за обогащение, демократизацию и просвещение — или, иначе говоря, материальное, социальное и культурное обогащение. Оба пути и все три формы суть моменты единого процесса повышения изменяемости мира — перманентной революции — действительного движения, снимающего текущее положение дел, в реальности которого мы живём. Только методология, опирающаяся на это движение, систематизирующая его различные аспекты, позволит нам достичь невероятного и неизбежного: понять и изменить нашу собственную судьбу.

10. Истина — в движении. Истина материализма подтверждается не только уже имеющимися текстами, а логикой и фактами в процессе практики. Поскольку наши наблюдения, размышления и обсуждения всегда неполны, то процесс их совершенствования бесконечен. Не Демокрит и не Эпикур, не Спиноза и не Ламетри, не де Сад и не Мелье, не Маркс и не Ленин, не Альтюссер и не Делёз — но сама Природа явит нам свои законы в многообразных формах своего движения, как являла всем нашим предшественникам. Все тексты и концепты — лишь производные практики, с изменением которой изменяется и их смысл. Давно опровергнутая метафизика логоцентризма, постулирующая непосредственное, заранее готовое присутствие смысла в словах и явлениях, не может руководить современной философией. Отправить мысль в путешествие, пустить её в оборот — материалистическое и прагматическое решение. Мета-означающий режим знака. Прагматика прицеливания и отцеливания подразумевает: не всё может быть сказано, особенно в начале, истина — в движении идей и тел, бесконечно опосредующих друг друга.